Вячеслав Лебедев: Избранные стихотворения и поэмы разных лет

Жизнь стала медленней и проще
И в очертаниях скупей.
Прощайте, голубые рощи
Наивной юности моей.

И оставляя птичью сеть
Для тяжкой рукоятки плуга,
Проходит снова жизнь по кругу,
Чтобы сгорать — и не сгореть.

И на пустынную дорогу,
Огнем полуденным паля,
Сквозь молчаливые поля
Выводит вещую тревогу.

Моя душа — остановись!
Брось посох и сними котомку.
И вот с травы сухой и ломкой
Взгляни в сияющую высь.
Там неизменно и высоко
Путями призрачных орбит
Плывут миры через зенит
И возвращаются к истоку.

Не падай в страхе на пески,
Где тень полдневная длиннеет,
Когда увидишь, как виски
От легкой пыли побелеют.

Не бойся и не трепещи
В земном, слепом и темном теле —
С тобой любовь и радость пели,
Как пели отроки в пещи…

Благослови ж за эту треть
Земную, верную подругу
И жизнь, идущую по кругу,
Чтобы сгорать — и не сгореть.

Экстренный выпуск рабочей газеты
Кричал курсивом «Бросайте труд!
Завтра конец света!
Послезавтра же — Страшный Суд!..»

— Бургомистр встречал на вокзале
Приезжающих ангелов и мямлил речь,
О том, что Суда на земле не ждали,
И о том, как трудно себя уберечь…

Бледные ангелы в серебряной вате.
Задыхаясь в поту, — был месяц май, —
Отвечали любезно, что в результате,
Конечно, все попадут в рай.

Женщины толпились у автомобилей,
Забыв на плите переваренный суп,
И плача, касались шуршащих крылий,
Сияющих копий и звонких труб.

Вздыхали влюбленные и жалели,
Что сегодня — последние ночь и заря,
И что раньше, не зная, две недели
Потеряли в кино и прогулках — зря…

Мужчины курили, читали плакаты,
И каждый был раздражен и зол,
Что за эту неделю не получит платы,
А в воскресенье не пойдет на футбол…

И только школьник был счастлив и весел,
Смотря благодарно в небесную синь,
За то, что теперь уже ровно — десять,
И, значит, не надо идти на латынь.

Да старая нищенка у костела,
Услышав с вокзала трубную весть,
Встала счастливою и веселой,
Потому что узнала, что Бог — есть…

У трамвая номер два — веселый проводник,
У трамвая номер два — шутливый вожатый.
— Мост. Поворот. И лязг. И крик.
Трамвай въезжает в витрину заката.

Сыплется в окна розовое стекло,
Поют тормоза о неожиданном плене.
Девушки в трамвае звонко и светло
Вскрикивают и садятся к мужчинам на колени…

Вожатый смеется и звонит — «вперед!..»
Проводник смеется и звонит — «на месте…»
Пассажиры скуку переходят вброд
И на том берегу садятся — вместе…

Из мути контор проглядывают глаза,
В дыму канцелярий щурятся от света.
Девушки говорят: «Простите, это — тормоза!»
— Но разве надо прощать за это?..

И разве странно, что за мостом
Сердце в вагоне прорастает сквозь крышу.
И тихо шепчет — «Мы выйдем вдвоем…»
А отвечая — почти не дышит…

И когда у парка остановится трамвай,
Влетев, как в туннель, в теплый вечер лета,
Проводник пассажирам на дорогу в рай
Выдаст бесплатно голубые билеты…

На окнах отеля — бумажные розы.
У пыльных зеркал оплывает свеча.
По лестницам бродят свистки паровозов
И в комнаты входят — не постучав…

И смотрят: на отмели душной постели,
Бутылками бедствий с запиской сердец,
Бессонные люди считают недели
И едут в Стокгольм или в Порт-Суэц.

И стекла, звеня от сочувственной дрожи,
Опять провожают экспресс на Симплон,
Где в синих купе и томящ, и тревожен
Такой же летящий, полуночный сон…

И сразу решаясь — счета и билеты!
Сегодня — столетие скуки и лжи…
Но в ночь юбилея сигналы рассвета
Твердят семафорами — ехать и жить!

А завтра, проснувшись, не вспомнят, не вспомнят
Вчерашнюю драму над партером крыш,
Увидев внезапно из утренних комнат
Над дымом разлуки встающий Париж!..