Но тульский пряничный дикарь,
Привыкший к жизни в три обхвата,
Смеясь, плюет на твой алтарь
Неотвратимого заката…
…Поют земле о Неземной
Шпили торжественные готик.
Здесь каждый камень мостовой
Умней российских библиотек.
И жизнь ограждена давно
От неуместных искушений.
И розовеет в смуглой пене
Тысячелетнее вино.
С какою легкостью небрежной
Любая из латинских дев
Бьет на арене страсти нежной
Кустарных русских королев.
И словно лживое сиянье
Уже рассыпавшихся звезд,
В весеннем, призрачном тумане —
Орленый через Сену мост…
О, Муза, друг мой, подожди!
Еще не кончен труд крылатый.
Еще закованы вожди
В непроницаемые латы.
И только мы с тобой вдвоем
С пути войны сойти посмели
И с мирным посохом бредем
Под звук пастушеской свирели
В страну мечтательных мансард,
Скрипящих лестниц и калиток,
Где разливает синий март
Благоухающий напиток.
И эта жизнь на рубеже
Иных эпох, как призрак, встанет.
— Но время быстрое уже
Смиряет грусть воспоминаний…
Чем заплатила ты, душа, —
Сияньем глаз ли, счастьем губ ли,
За право горькое — дышать
Холодным воздухом республик…
Ах, и тебе холодней стать
Давно пора на этом свете
И так же вольностью дышать,
Как этот европейский ветер
В кругах размеренных своих
Тысячелетнею свободой.
Ах, для тебя певучий стих
Звучит торжественною одой!
И петербургское окно
Сюда из северной державы,
На утре дней великой славы
Петром прорублено давно.
И здесь, в Европе, о, недаром
Сквозь грохот корабельных дней
Стук башмаков его слышней
По амстердамским тротуарам.
О, Петр! Ты вновь и вечно прав!
Режь бороды, стругай и крякай!
— Здесь колыбель твоих Полтав,
Здесь опустил ты русский якорь!
И водолазы — уж не мы ли? —
Перед зарею новых дней
Подымут вновь в песке и иле
Концы заржавленных цепей…
Не мы ль — вторичное посольство
Твоей беспомощной земли,
Где позабыть мы не смогли
Стрелецких буйств и своевольства.
И в свете западной зари —
Загробный хохот Бонапарта;
— На ученические парты
Садитесь вновь, за буквари!..
Грохочут университеты
От гула русских каблуков.
О веснах чешских городов
Поют российские поэты,
Где в прорезь узкую бойниц
Холодным глазом смотрит вечность
На нежных, девических лиц
Сияющую безупречность.
Где только мы тяжелых скул
Несем татарское наследье,
Как отзвук орд, как смутный гул,
Уже далекий и последний…
Довольно грубой похвальбы!
Довольно азиатской лени!
Не изменить своей судьбы:
Перед Европой — на колени!
Смотри — самозабвенный труд
И героическая скука
Завет свободы берегут
Проблематическому внуку.
И хартий вольностей земных
Торжественную баррикаду
В дни католических святых
Для детского выносят сада.
И приучается играть
В песке республиканских скверов
Иная, радостная рать
Спокойной, мужественной эры.
Перешагни ж за рубежи!
В ветрах свобод — иные цели…
Мы умирать всегда умели,
А надо научиться — жить!..
И возвратившись в оный день
На дикие, родные пашни,
В глуши тамбовских деревень
Поставим Эйфелевы башни.
И запоет с антенных лир,
Над огородами укропа,
Воздушный голос — «Труд и Мир!
Дано: Июнь. Тамбов. Европа».
>Прага, 1928. «Воля России». 1928. № 5
НОВЫЙ КОЛУМБ
(Лирическая поэма в 7 занавесах)
Подрезывать ветки и в клумбах рыться,
Поливать цветы на окне…
— Горожанин, смотри, этот черный рыцарь
Подъезжает к твоей стене!
И леса, и зеленые горы
Защищают твой тихий мир.
Здесь чужды золотые шпоры,
Громы труб и шепоты лир.
— Горожанин, послушай, как ветер снов
Шелестит голубыми знаменами мая
Над прудом, где плывет и поет рыболов,
Весну на трезубце любви подымая.
Стучатся, стучатся и в дверь, и в окно
Прозрачные пальцы дождей и сияний.
Смотри — здесь печально, здесь — пусто, темно,
Там — синие звезды цветут в океане…
Любовь наклонилась… И в черном крыле
Мохнатые розы пылают над ухом.
И в зареве страсти, в корчме, на столе
Дрожащие свечи дымятся и тухнут…
Горожанин, ты чувствуешь — запахом клумб
Усмиряют сердца и радеют о вере.
Горожанин, прощай же! Сегодня Колумб
Паруса подымает цветущих Америк!..
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу