Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

Мне слышен ты, когда о брег пустынный
Волна стучит;
Иду тебя я слушать в те долины,
Где все молчит.

Ты здесь со мной. И даже в дальней дали
Я там, с тобой!
Заходит солнце. Звезд часы настали.
Где ты, друг мой?

Часто зимними ночами
Я взывал к прекрасным музам:
«До зари еще далёко,
И нескоро день займется,
Но ведь мне в свой срок смиренно
Даст довольно света лампа,—
Пусть живит мое усердье
Вместо Феба и Авроры!»
Но тревожить не желали
Музы сон мой непробудный,
И вослед за поздним утром
Проходил весь день впустую.

А когда весна проснулась,
Соловьев просил я звонких:
«Соловьи, ударьте трелью
Под моим окном пораньше,
Оборвите сон, который
Мощно сковывает юных!»
Но певцы любви немолчно
Длили целыми ночами
Под окном свои напевы,
Сном забыться не давали,
Новым полнили томленьем
Вновь встревоженное сердце.
Шли часы, меня Аврора
Заставала крепко спящим
И с трудом будило солнце.

Наконец настало лето,—
И едва рассвет забрезжит,
Не дает мне спать настырность
Хлопотливой ранней мухи.
Не очнувшийся спросонок,
Прочь гоню ее с досадой,
А она садится снова
И зовет сестер бесстыдных.
Тут уж с век, смеженных сладко,
Поневоле сон слетает!
Бодро вскакиваю с ложа,
Муз возлюбленных ищу я;
Отыскав их в роще буков,
Ими я радушно встречен…
Многими часами счастья
Мухам гнусным я обязан;
Пусть за это вас, докучных,
Славит лира: вы, без спора,—
Истинные мусагеты!

Лугами, чащей леса
Иду, лихой повеса.
Пою средь бела дня.
И песне в лад сверкает,
Кружится и мелькает
Земля вокруг меня.

Дождаться бы мгновенья
Весеннего цветенья
И птичьей кутерьмы.
А коль наступят стужи,
Я буду петь не хуже
О радостях зимы.

Спою сто песен кряду
Во славу снегопаду,
Узорам на окне.
Я знаю — день настанет:
Опять земля воспрянет,
И снова быть весне.

Где молодость и шутки,
Готов не спать я сутки
И петь в любом краю.
Угрюмая девица
И та развеселится
Под музыку мою.

Без устали беспечно
Блуждаю бесконечно
Я, музой окрылен.
Влечет меня дорога.
Но как побыть немного
Мне с той, в кого влюблен.

Как-то раз чеканный полный кубок
Я сжимал обеими руками,
Жадно пил вино, чтоб сладкой влагой
Все залить печали и тревоги.

Тут вошел Амур и, увидавши,
Как сижу я, улыбнулся скромно,
Словно про себя глупца жалея.

«Друг, я знаю, есть сосуд прекрасней, —
Стоит он, чтоб утопить в нем душу.
Что ты посулишь мне, коль тебе я
Дам его, другим нектаром полный?»

Слово он сдержал и, сердце Лиды
Нежностью наполнив, подарил мне
Ту, о ком я тосковал так долго!

Когда я твое сжимаю тело,
Когда с верных губ, не отрываясь,
Пью бальзам любви, давно хранимый,—
Так я говорю себе, счастливый:

«Из богов никто, кроме Амура,
Вылепить такой сосуд не в силах!
Форм таких не выковать Вулкану
Молотом разумным и послушным.
Пусть Лиэй по склонам густолистым
Самых опытных отправит фавнов
Выжимать отборнейшие гроздья,
Пусть следит за таинством броженья,—
Слаще не иметь ему напитка!»

Тебе, поэт, вверяем долг священный
Идти в искусстве новыми путями:
Покорно шествуй мерными стопами,
Куда зовет наш опыт многоценный.

Ведь если дух неистов вдохновенный,
Нам любо обуздать его цепями;
Пусть совершенными дарит трудами,
Хотя волнуем страстью дерзновенной.

Хотелось бы и мне изведать тоже
Сонетов строгих гордую оправу,
Чтоб чувствам лучшим ризою облечься,

Но тщетно бьюсь удобным сделать ложе:
Мне цельным резать дерево — по нраву,
А здесь нельзя от клею уберечься!

Природы и искусства расхожденье —
Обман для глаз: их встреча выполнима.
И для меня вражда их стала мнима,
Я равное питаю к ним влеченье.

Яви лишь честное, художник, рвенье!
Трудись размеренно, неколебимо,
Разумно в области искусств любимой —
Природа даст душе воспламененье.

Бывает так со всяким начинаньем:
Коль необуздан ум твой — будет тщетно
Стремление к высотам совершенства.