Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо

- Ну, хорошо! - Рубили мы, А немчура показывал, Где надобно рубить. Глядим: выходит просека! Как просеку прочистили, К болоту поперечины Велел по ней возить. Ну, словом: спохватились мы, Как уж дорогу сделали, Что немец нас поймал!

Поехал в город парочкой! Глядим, везет из города Коробки, тюфяки; Откудова ни взялися У немца босоногого Детишки и жена. Повел хлеб-соль с исправником И с прочей земской властию, Гостишек полон двор!

И тут настала каторга Корёжскому крестьянину До нитки разорил! А драл... как сам Шалашников! Да тот был прост; накинется Со всей воинской силою, Подумаешь: убьет! А деньги сунь, отвалится, Ни дать ни взять раздувшийся В собачьем ухе клещ. У немца - хватка мертвая: Пока не пустит по миру, Не отойдя сосет! "Как вы терпели, дедушка?" - А потому терпели мы, Что мы - богатыри. В том богатырство русское. Ты думаешь, Матренушка, Мужик - не богатырь? И жизнь его не ратная, И смерть ему не писана В бою - а богатырь!

Цепями руки кручены, Железом ноги кованы, Спина... леса дремучие Прошли по ней - сломалися. А грудь? Илья-пророк По ней гремит - катается На колеснице огненной... Всё терпит богатырь!

И гнется, да не ломится, Не ломится, не валится... Ужли не богатырь?"

"Ты шутишь шутки, дедушка! Сказала я. - Такого-то Богатыря могучего, Чай, мыши заедят!" - Не знаю я, Матренушка. Покамест тягу страшную Поднять-то поднял он, Да в землю сам ушел по грудь С натуги! По лицу его Не слезы - кровь течет! Не знаю, не придумаю, Что будет? Богу ведомо! А про себя скажу: Как выли вьюги зимние, Как ныли кости старые, Лежал я на печи; Полеживал, подумывал: Куда ты, сила, делася? На что ты пригодилася? Под розгами, под палками По мелочам ушла!

"А что же немец, дедушка?" - А немец как ни властвовал. Да наши топоры Лежали - до поры! Осьмнадцать лет терпели мы. Застроил немец фабрику, Велел колодец рыть. Вдевятером копали мы, До полдня проработали, Позавтракать хотим. Приходит немец: "Только-то?.." И начал нас по-своему, Не торопясь, пилить. Стояли мы голодные, А немец нас поругивал Да в яму землю мокрую Пошвыривал ногой. Была уж яма добрая... Случилось, я легонечко Толкнул его плечом, Потом другой толкнул его, И третий... Мы посгрудились... До ямы два шага... Мы слова не промолвили, Друг другу не глядели мы В глаза... а всей гурьбой Христьяна Христианыча Поталкивали бережно Всё к яме... всё на край... И немец в яму бухнулся, Кричит: "Веревку! лестницу!" Мы девятью лопатами Ответили ему. "Наддай!" - я слово выронил, Под слово люди русские Работают дружней. "Наддай! наддай!" Так наддали, Что ямы словно не было Сровнялася с землей! Тут мы переглянулися...

Остановился дедушка. "Что ж дальше?"

- Дальше: дрянь! Кабак... острог в Буй-городе. Там я учился грамоте, Пока решили нас. Решенье вышло: каторга И плети предварительно; Не выдрали - помазали, Плохое там дранье! Потом... бежал я с каторги... Поймали! не погладили И тут по голове. Заводские начальники По всей Сибири славятся Собаку съели драть. Да нас дирал Шалашников Больней - я не поморщился С заводского дранья. Тот мастер был - умел пороть! Он так мне шкуру выделал, Что носится сто лет.

А жизнь была нелегкая. Лет двадцать строгой каторги, Лет двадцать поселения. Я денег прикопил, По манифесту царскому Попал опять на родину, Пристроил эту горенку И здесь давно живу. Покуда были денежки, Любили деда, холили, Теперь в глаза плюют! Эх, вы, Аники-воины! Со стариками, с бабами Вам только воевать... Тут кончил речь Савельюшка...

"Ну что ж? - сказали странники. Досказывай, хозяюшка, Свое житье-бытье!"

- Невесело досказывать. Одной беды бог миловал: Холерой умер Ситников, Другая подошла.

"Наддай!" - сказали странники (Им слово полюбилося) И выпили винца...

1Деревенский колодец. 2Полуимпериалы

Глава IV Демушка

- Зажгло грозою дерево, А было соловьиное На дереве гнездо. Горит и стонет дерево, Горят и стонут птенчики: "Ой, матушка! где ты? А ты бы нас похолила, Пока не оперились мы: Как крылья отрастим, В долины, в рощи тихие Мы сами улетим!" Дотла сгорело дерево, Дотла сгорели птенчики, Тут прилетела мать. Ни дерева." ни гнездышка... Ни птенчиков!.. Поет-зовет... Поет, рыдает, кружится, Так быстро, быстро кружится, Что крылышки свистят!.. Настала ночь, весь мир затих, Одна рыдала пташечка, Да мертвых не докликалась До белого утра!..

Носила я Демидушку По поженкам... лелеяла... Да взъелася свекровь, Как зыкнула, как рыкнула: "Оставь его у дедушки, Не много с ним нажнешь!" Запугана, заругана, Перечить не посмела я, Оставила дитя. Такая рожь богатая В тот год у нас родилася Мы землю не ленясь Удобрили, ухолили, Трудненько было пахарю, Да весело жнее! Снопами нагружала я Телегу со стропилами И пела, молодцы, (Телега нагружается Всегда с веселой песнею, А сани с горькой думою: Телега хлеб домой везет, А сани - на базар!) Вдруг стоны я услышала: Ползком ползет Савелий-дед, Бледнешенек как смерть: "Прости, прости, Матренушка! И повалился в ноженьки. Мой грех - недоглядел!.."