Наталья Лайдинен: Яблоко

Жив еще отважный рыцарь.
Викинг древний помнит руны.
Может перевоплотиться,
Волком бродит ночью лунной.

Серые глаза берсерка —
Зеркала в другие дали.
Волны ветрены от века.
Мы увидимся в Валгалле.

Когда будет чужое роздано
Или продано с молотка,
Я хотела бы жить у озера
В доме с окнами в облака,

Где открыты края небесные,
Очистителен шум дождя.
Точно храм был поставлен Нестором
Среди острова — без гвоздя!

Деревянная память зодчества!
Сруб как парусник на волнах.
Позабытое одиночество
Горьким привкусом на губах.

Сколько воли — и сколько радости!
Сердце дальней струной звенит.
От младенчества шаг до старости:
Через тяжесть земли — в зенит!

Задохнуться сосновой свежестью,
Слово травам назад вернуть!
Горизонт над седой безбрежностью
Как зовущий к истокам путь.

О любви вспоминать не поздно ли,
Когда кистью ведет Лука?..
Я хотела бы жить у озера,
В доме с окнами в облака.

Тело здесь, остальное — там!
Мне не стало в разлуке проще.
Я брожу по святым местам,
Связанным с твоим прошлым.

В настоящем туман и муть,
Испытаний не видно края!
Вспоминай про меня чуть-чуть,
Проминая небесный гравий!

Мы бессмертны и тем сильны,
Дым растраченных весен горек!
От тебя остаются сны
И подаренный мне город.

Мы вдруг столкнулись, в огне сердец —
Шальное сальто!
Так древний Илмаринен-кузнец
Шаманил сампо,

Силен и славен, в подручных — бес,
Корпел над дышлом,
Явилось чудо из всех чудес —
С узорной крышкой!

Прекрасен в образе жениха
Кователь неба!
Но раздувались в веках меха,
Играли гневом;

Пусть соль и деньги — за ларем ларь! —
Творенье мелет,
Но Сариола — души декабрь,
Обман, похмелье!

Увы, любые горьки концы,
Смешны отчасти.
И вековечные кузнецы
Не дарят счастья,

Им с каждым годом принять трудней,
Что ропот тщетен,
А от любви на янтарном дне —
Обломки, щепки.

Наступит век — великой новью —
Для всех, кто беден и богат,
Небесной орошен любовью,
Вселенской мудростью объят.

Из глубины пород исконных
Пробьется истинный родник,
И радостных миров духовных
Раскроется в душе цветник.

Миря высоты и глубины,
Сойдутся в сердце времена.
И в скалах книги Голубиной
Феб наколдует письмена.

Страсть нежданно-негаданно
В сердце стрелами новыми!
Не курящимся ладаном —
Я тобою взволнована!

Небо темное, гордое
Распахнулось над крышею.
В спящем сумрачном городе
Я тобою расслышана!

Взгляды первые, быстрые,
Как голодные нищие.
Ифигенией, искрою —
Я тобою похищена.

Близость звездною амфорой,
Ввысь летящими кручами.
Серенадами, арфами
Я тобою озвучена!

Слышишь песни блаженные
Исступленными полднями?
Точно космосом женщина,
Я тобою наполнена…

Есть две точки в пространстве памяти,
До которых добраться — заполночь.
Я ношусь — сумасшедший маятник! —
Между Бауманской и Юго-Западом.

В темноте города размытые,
Стрелка прыгает на спидометре,
Бьется сердце, двумя магнитами
Давними — пополам расколото.

То летела влюбленной девочкой,
Каждый вечер — дождем обласкана!
Так же фары слепили встречные,
Когда он меня ждал на Бауманской.

Превратилась разлука в заповедь,
Все прошло, но огнями рыжими
Мчусь сквозь город — до Юго-Запада,
Чтоб стихи почитать под крышею.

Есть в движенье шальная лирика:
Мысли, как тормоза, отпущены.
И дорогой сверкает линия
Между прошлым моим и будущим.

Шаг вперед и резко — назад.
Стон. Метание!
Искры на расстоянье разят,
Страсти тайные

Призывая осуществить
В полдень, полночью!
Первый импульс — скорей уйти, —
Вопль о помощи.