Наталья Лайдинен - Яблоко

Не отрекусь, пусть струится вода
Времени дивная.
Есть лишь одна предо мною звезда
Сердца — Давидова.

Вслед за тобой десятки свечей.
Вопль молитвенный!
Долгая страсть одиноких ночей,
Солнце над битвою.

Мне, отлученной от родни и рая,
Встающей трудно на обратный путь,
Позволь взглянуть в твои глаза, Израиль,
Из рук твоих живой воды хлебнуть,

Чтобы в холодной темноте изгнанья
Я знала точно: у души есть дом!
И бесконечность нашего свиданья
Сияла в сердце огненным щитом.

Краткостью встреч и разлукой изранена!
Путь в сновиденья отчаян и скрыт.
Рухнула прямо в объятья Израиля:
— Кто от любви меня защитит?

Мудростью царственной, страстью Давидовой,
В сердце вливается древний псалом
И раскрывается — силой невиданной:
— Там, где ты будешь, — и кров мой, и дом!

Даже пустыня кругом каменистая,
Соль обжигает морскою слезой,
Я до тебя — километрами, мыслями,
Ты — горьким сабром, живучей лозой,

И поселеньями, и пулеметами
Всей исстрадавшейся в муке земли.
Трудная, прежде чужая мне Родина,
Ставшая близкой в дорожной пыли.

Молния! В будущем — бури несметные…
Ты мне течением вечности дан.
— Тихая песнь возвращенья, бессмертия,
Где водопадом любви — Иордан!

Ты далек, только очень близко,
Я — стремительна и упряма.
О тебе напишу записку
И оставлю под камнем Храма,

Что был дважды уже разрушен.
Но восстанет опять — так скоро!
Здесь сольются в молитве души,
Возрождая священный город.

За любовь не дано награды,
Близость — долгая сердца мицва.
Я в разлуке с тобою рядом.
Слез дожди очищают лица.

Лбом — врываюсь в седую древность.
Сны галута и боли — мимо.
Наше счастье, свобода, верность —
В серых стенах Иерусалима.

Сквозь отреченья, чужую зиму,
Ошибок и заблуждений петли
Одна дорога — к Иерусалиму!
Горят в душе маяки столетий.

Пускай другие помочь не могут:
Пески и воды сковали царства.
Одна дорога — к тебе и к Богу
Через проклятия и мытарства.

С тобой в разлуке третий год.
В душе зима, на стеклах иней.
Планета, сделав оборот,
Летит в безжизненной пустыне.

В камине тлеют угольки.
Ты знаешь, здесь так много снега!
И медленней стучат виски:
Кровь тоже устает от бега.

Я вся прозрачна, как слюда,
Сомненья разлетелись в вальсе.
Изольда — просто изо льда,
Застыла музыкой февральской.

Бела несмятая постель,
Все реже вспоминаю имя.
Вдруг теплой вестью — сквозь метель! —
— Уже весна в Иерусалиме!

Дальний путь до конца не виден,
Маяками — огни в темноте.
Мы учились прощать обиды,
Выходить из физических тел,

Узнавать: мир слишком условен,
Эта жизнь — подобие квеста…
Не печалиться, не злословить,
Принимать с бесстрастностью вести,

Останавливать тех, кто рушит,
Объяснять, что значит — свобода,
И беречь бессмертные души
Богом избранного Народа.

Увези меня обратно на Святую землю,
Где все камни живые, в каждом — скрытая память,
Где Создателя образ ветрами по душам развеян,
А с вершины горы до сих пор спускается пламя.

Увези меня, милый. Я знаю на ощупь дорогу.
Я сольюсь с тишиной, в ней открою россыпи клада!
Я хочу озвучить любовь. Стать еще ближе к Богу.
И купаться с тобой по утрам в водопадах.

Мою праматерь звали Ева.
…Как голубеет неба синь!
Росло до неба жизни древо:
Святыня — в тишине пустынь.

А мы шагали сквозь расстрелы,
Лежали мертвые во рву:
Евреи, финны и карелы,
Познавшие свою судьбу.

Теперь нас окликают братья.
За миллионом голосов
Стоят невидимые рати,
Хранители земных часов.

А правнуки — живая поросль.
Я прошлое казнить не дам!
Свободна кровь, и вьется волос,
А прадеда зовут Адам.