Александр Перфильев - Стихи

У вас такие славные глаза,
Чуть-чуть прикрытые опаловою дымкой…
То искра смеха в них мерцает невидимкой,
То проскользнет нежданная слеза…

У вас такие славные глаза;
Пусть карандашик к ним слегка причастен,
Но взгляд их иногда бывает странно властен
И кажется, что может быть гроза…

А вечером как будто бирюза
Проглянет в них сквозь дымчатые дали…
Какие добрые тогда у вас глаза,
Как много в них прощенья и печали…

Будет миг, когда пойму, что прожит
Скучный, серый, безнадежный день,
Но ничто в душе не уничтожит
Образ твой — твою больную тень…

Я уйду в безвестные планеты,
Растворяясь, как кадильный дым,
И придешь — далекая, ко мне ты…
. .
Все поймем тогда и все простим…

Ты несешься в расплавленном времени,
На чужом огне-красном коне,
И у правого ржавого стремени
Огневое копье на ремне

Под ногами коня расстилается
Смятых нив золотая парча…
На копье у тебя развивается
Одинокий клочок кумача…

Кто нагнал богомолку убогую,
Вставил лапти ее в стремена?
Инокиню, начетчицу строгую,
Кто посмел напоить допьяна?

Ты не знаешь сама, где кончается
Жеребца огнекрасного скок;
Ты не знаешь, зачем развивается
На копье этот красный платок.

И не зная, не помня, расскачешься,
И, не помня, потопчешь поля,
А потом уже горько спохватишься,
Что погибла родная земля…

Я хотел бы вам принести несколько астр увядших
И с вами посидеть, о пустяках говоря:
О последних стихах, — этих ангелах падших
Моего печального Сентября,

О том, что тучи осенние так безжалостно низки; —
Скоро на желтые листья ляжет белая пелена, —
А глазами промолвить, что вы по-прежнему близки,
Что вы по-прежнему в сердце одна…

А потом за роялем, шопеновским «скерцо»,
Скрыть смущенье, звуками следы замести…
Все больные печали, все свое невыплаканное сердце,
Все свое одиночество я хотел бы вам принести…

Но только не буду стучать в закрытое для меня оконце,
Все это безнадежно потому, что потерян ход…
Я знаю, вы скажете: «у каждого свое Солнце
И каждый по своему молится на восход»…

Есть в старых письмах прелесть прежних встреч
В тени Елагина, на улицах столичных…
Наивной страстностью намеков поэтичных
Обрывки нежных фраз нас могут вновь увлечь…

Я письма многие запомнил наизусть;
В них почерк детский твой, размашисто узорный,
Местами ласковый, по временам задорный,
На сердце будит вкрадчивую грусть…

Читаю их и в сумраке ночном
Твою я вижу милую улыбку,
Когда, склонясь за письменным столом,
Ты делаешь случайную ошибку.

Иль, не окончив двух последних слов,
Внезапно с фразы новой начинаешь. —
Понятно это мне и ты отлично знаешь:
Я тоже не люблю писать черновиков…

Есть в старых письмах прелесть прежних дней.
Все неприятное тех дней забылось,
А то, что на душе случайно сохранилось,
Все то, что думалось, все то, что говорилось
Сквозь сумрак прошлого вдвойне для нас милей…

Печально Солнце в ласковом укоре.
Одеты скверы в полинялый цвет
И серые валы бунтуют в море,
Тоска моя певуча, как сонет…

Мне кажется, я скоро буду сед,
И лоб прорежет сеть морщин усталых;
Так было много грозных бурь и бед, —
Так мало радостей, — движений сердца алых, —

Но нет раскаяний; что в муках запоздалых?
Ответа нет ни на один вопрос:
Жизнь всех равняет, избранных и малых
Могильной урной, сотканной из слез,

Но всем так близок трепет вешних рос
И, как тоску о позабытом рае,
Храню в душе я шелест черных кос
И смех агатов глаз, сверкнувших в мае…

Мне сегодня и прошлое даже не в тягость, —
Я живу, ничего не коря,
Я художник, влюбленный в осеннюю благость
Утомленных шагов Октября.