Уильям Блейк - Поэзия английского романтизма XIX века

Шествуй к славе бранной,
Только, мой желанный,
Помни обо мне.
Встретишь ты стройнее
Краше, веселее:
Помни обо мне.
Ярче будут платья
И смелей объятья В
дальней стороне!
Только, друг мой милый,
С прежней, с давней силой
Помни обо мне!

Меж цветов и терний
Под звездой вечерней
Вспомни обо мне!
Без огня и света,
Твоего привета,
Вянут розы лета
В сумрачном окне:
Я их вышивала,
В них любовь вплетала:
Помни обо мне!

В миг, когда в просторах
Грустен листьев шорох,
Вспомни обо мне!
И, когда ночами
Спит в камине пламя,
Вспомни обо мне!
Вечером угрюмым,
Весь придавшись думам
В горькой тишине, —
Вспомни, как, бывало,
Я тебе певала, —
Вспомни обо мне!

Отважного Брайана славу воспой,
Хоть в полузабытом бою
Погиб под Мононией [234] Монония — Мюнстер (прим. Томаса Мура). этот герой,
Покинув Кинкору [235] Кинкора — дворец Брайана. свою.
Он пал — и его закатилась звезда,
Но нам его светят дела,
И славы частица его — навсегда
В мечи нашей битвы вошла!

Монония! Нивы и горы вдали,
Далекие отблески гор…
Кто знал, что тиран в прах родимой земли
Впечатает рабства позор?
Нет! Вольность сияет и нынче, как встарь;
Так датчанам молвить успей,
Что лучше возлечь на Отчизны алтарь,
Чем сгинуть в железах цепей!

Соратников раненых память жива, [236] Соратников раненых память жива… — Когда возвращавшиеся с битвы при Клонтарфе отряды Брайана были застигнуты врагом, раненые, которых, по преданию, было около восьмисот, стали сражаться вместе со здоровыми.
Когда в поражения дни
От крови их стала багряной трава,
Сражались без жалоб они.
То солнце, что наши ласкает мечи,
И их озаряло тела, —
Под Осори пали… О них не молчи,
Их гибель не тщетной была!

Эрин! [237] Эрин! — Ирландия. В слезах улыбаешься ты
Радужной аркой живой высоты.
Так сквозь рыдание
Блещет сияние
Скорбной мечты.

Эрин! Не высохнут слезы твои!
Эрин! Улыбкой печаль не зови,
Прежде чем, светлую
И семицветную,
Вскинешь — заветную
Арку любви!

О, не шепчи его имя, пускай оно в сумраке спит,
Там, где холодный, бесславный прах его бедный зарыт.
Смутны, тихи и печальны, катятся слезы из глаз,
Словно роса, что ложится на могилу в полуночный час.

Но от студеной росы, что плачет во мраке ночей,
Ярче могильные травы встанут в сиянье лучей;
Так и печальные слезы, которые тайно мы льем,
Делают ярче в душах вечную память о нем.

Тебя возлюбивший — покинул тебя,
Но прочь все сомнения, прочь!
Пускай он грешил, но любил он тебя,
Ты деяний его не порочь!
Осудят враги боль и скорбь твоих слов,
И слезы, и горечи пыл, —
Но, Небо в свидетели взять я готов:
С тобою я искренен был!

С тобою — мечты моей первой любви,
И помысел страсти любой, —
Смиренной молитву мою назови,
Но это моленье — с тобой!
Друзьям и возлюбленным будет дано
Вновь дни твоей славы узреть,
Но есть еще высшее счастье одно:
В бою за тебя умереть!

Луч ясный играет на светлых водах,
Но тма под сияньем и холод в волнах;
Младые ланиты румянцем горят,
Но черные думы дух юный мрачат.

Есть думы о прежнем; их яд роковой
Всю жизнь отравляет мертвящей тоской;
Ничто не утешит, ничто не страшит,
Не радует радость, печаль не крушит.

На срубленной ветке так вянет листок;
Напрасно в дубраве шумит ветерок
И красное солнце льет радостный свет, —
Листок зеленеет, а жизни в нем нет!