Николай Доризо - Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни

Я держу на руках
Годовалого немца.
Так знакомо,
По-русски он смотрит,
Такой удивительно мой!
Национальность —
С годами все зримей,
А детство —
Интернационально оно
По природе самой.
Я кормил шоколадками
Беленьких панночек Кракова,
Я раскосых китайских мальчишек
Таскал на плечах…
Дети плачут
На всех языках одинаково,
Одинаково дети смеются
На всех языках!

Глядят с витрин
Мальчишки-битлы;
Мурлычет блюз,
Грохочет рокк.
Шальные «оппели»,
Как бритвы,
Вдруг резанут у самых ног.
А в древней тишине селений,
В патриархальной той тиши —
Большие факелы сирени,
Озер небритых
Камыши;
Дыхание
Берез пугливых
И ястребиные круги,
И в голубых морских заливах
Дневного солнца
Косяки;
Тюльпана чашечка
Газонного,
И свежесть
Мытого крыльца,
И целомудрие
Снесенного
Во мгле курятника
Яйца.
Опрятность,
Шведская опрятность
Любой усадьбы на пути.
Она —
Как высшая обрядность,
Она —
Религия почти.
Опрятность листика,
Причала,
Пригорка,
Платьица,
Окна…
Сто с лишним лет
Здесь не включала
Свои рубильники
Война.
Ни вспышки пламени,
Ни взрыва,
Здесь ни одной воронки нет.
Храпят дубравы молчаливо
Зеленый свой нейтралитет.
И я подумал о России,
О кровной родине моей.
Какие рвы,
Бои какие
За этот век прошли по ней!
Хватило б их
На сто столетий.
И все ты, Русь, перенесла
И ни к одной стране на свете
В душе не затаила зла.
И горд я тем,
Что этот крохотный
Флажок —
Мой русский сувенир —
Был знаменем
В дыму и грохоте,
Своею кровью
Спасшим мир.

Город белых мечетей,
Древний город —
Стамбул.
Здесь я холод столетий
В жаркий полдень вдохнул.
Город пестрых лавчонок,
Говор улиц чужих.
Здесь я,
словно ребенок,
Что отстал от родных.
Мне сулил сувениры
Царь царей —
капитал,
И выклянчивал лиры,
И за локоть хватал.
Все мне так незнакомо.
Мир дворцов и лачуг.
Ни ответа из дома,
Ни привета.
И вдруг…
В звездном небе Стамбула
Красным светом маня,
Вдруг ракета мелькнула.
О, Россия моя!
Словно слово,
промолвленное
Там,
в родимом краю,
Я ловлю твою молнию —
Телеграмму твою.
Люди смотрят взволнованно:
Что за свет в вышине?
Это мне адресовано,
Понимаете,
мне!
На ночном небосклоне
Точка еле видна..
Не с моей ли ладони
Улетает она…
А наутро
газеты
В этот край донесли
Космонавтов портреты —
Славу нашей земли.
И летит вдоль планеты
За звездою звезда.
И стоят минареты,
Как на старте ракеты,
Только эти ракеты
Не взлетят
никогда!

У норвежцев есть обычай:
В день рожденья своего
Флаг вывешивать на доме,
Чтоб все видели его.
Мы по Бергену шагаем.
Вьются флаги
там и тут —
На помолвку
или свадьбу
Флаги в гости нас зовут.
И мне вспомнился
недавний
Спор товарищей моих:
Что важнее —
стих любовный
Или наш гражданский стих?
В древней лирике интимной
Мне бы высказаться так.
Чтоб по личному мотиву
Вдруг
раскрылся
красный флаг!

Стареют,
Уходят со сцепы актрисы…
Весной
По-домашнему в скверах сидят,
А их Дездемоны,
Джульетты,
Ларисы
На пенсию
С ними идти не хотят.
Старушка
От старости
За день устала.
На теплой скамейке
Невольно вздремнет,
Но где-то она
Не уехала с бала,
И в танце кружится
Влюбленная пара,
Джульетта к Ромео
Беспомощно льнет.
И там
Среди музыки вечной
И света,
За той,
Золотой,
Беспощадной чертой,
Согласна ты снова
Погибнуть, Джульетта,
Чтоб только остаться
Опять молодой!

Так и жили
Втроем они
Вместе.
Друг без друга
Никак им нельзя.
У певицы
Был голос и песни,
А у пса
Были только глаза.
Но с певицею
Голос расстался;
С бренным телом,
С усопшей душой,
Он живой
На пластинках остался,
Отошел от нее,
Как чужой.
И когда
Из квартиры соседней
Этот голос
Летит на мороз,
Слепо мечется
В тесной передней
И на стены
Бросается пес.
У собаки
Особая память,
Ей не пить
На поминках вино,
Ей не высказать
Горе словами,
Может, легче бы
Стало оно.
И на самом
Бравурном аккорде,
Когда песня
Подходит к концу,
Влажно катятся
Слезы по морде,
А точнее сказать,
По лицу.