Николай Доризо - Избранные произведения. В.2-х томах. Т. 1. Стихотворения. Песни

Мало
иметь
писателю
Хорошую жену,
Надо
иметь
писателю
Хорошую вдову.
Мне эта горькая истина
Спать не дает по ночам.
«Белая гвардия» издана,
Вышли «Записки врача»,
«Мастер и Маргарита»,
«Бег»,
«Театральный роман»…
Все,
что теперь знаменито,
Кануло б в океан.
Вы понимали,
с кем жили.
Русский поклон вам земной!
Каждой
строкой
дорожили
В книжке его записной.
В ящик
слова
запирали,
И от листа
до листа
Эту державу
собрали,
Словно Иван Калита.
Тысячи подвигов скромных,
Подвигов
ваших
святых,
Писем,
лежавших в приемных
У секретарш занятых.

Собрана
вами
держава,
Вся,
до последней главы.
Вы
и посмертная слава —
Две его верных вдовы…

В небе древнего Рустави
Звезды
женственно
блистали.
— Здесь родился Руставели! —
Нам сказали старики.
В честь его отцы нам дали
Рог
по кругу
«Цинандали».
Здесь родился Руставели,
Сделал первые шаги!
А потом в садах Кварели,
Где рассвета акварели:
— Здесь родился Руставели, —
Встречный горец нам сказал.
Он сказал так убежденно,
Одержимо и влюбленно:
— Здесь родился Руставели! —
Что я спорить с ним не стал.
А в селениях Месхети
Нам сказали даже дети:
— Здесь родился Руставели. —
Всюду слышим весть одну,
Широка она,
раздольна.
И подумал я невольно:
«Нет!
Родился Руставели
На моем родном Дону!»
Ты не спорь со мною,
Жгенти,
Может, где-нибудь
в Ташкенте:
— Здесь родился Руставели! —
Кто-то скажет про него.
Ну, а все же, в самом деле,
Где ж родился Руставели?

Там родился Руставели,
Где мы так хотим того!

В тишине уснувшего вагона
У меня спросил старик сосед:
— Кто вы по профессии? —
Смущенно
Я молчал —
признаться или нет?
Мне казалось,
назовусь поэтом,
Будто славой щегольну чужой,
Ни по книгам
и ни по газетам
Вдруг меня не знает спутник мой.
— Ваша как фамилия? —
он сразу
Спросит оживленно,
а потом:
— Как?
Признаться, не встречал ни разу,
С прозой как-то больше я знаком!..

В этот вечер
(да простит мне муза
Ложь необходимую сию)
Я назвал себя
студентом вуза,
Грустно скрыв профессию свою.
Скрыл — и зубы стиснул от обиды,
Подмывало дать другой ответ, —
Я ведь не сказал бы
«знаменитый»,
Я б ответил скромно:
— Я поэт, —
Это не трудов моих оценка —
Ведь сосед не скрыл, что агроном.
Хоть с его я славой не знаком.
Агроном,
а тоже не Лысенко.

На вагонной полке плохо спится,
Долго говорили мы впотьмах:
Я, робея,
о сортах пшеницы,
Он о Маяковском,
о стихах,
Моего любимого поэта
Наизусть всю ночь он мне читал,
Волновался, требовал похвал,
Будто сам он сочинил все это…

Мы с ним вышли на перрон московский,
Долго я глядел соседу вслед.
Мне бы так писать,
как Маяковский,
Чтоб ответить скромно:
— Я поэт!

Гулять, обедать — просто так
В часы протяжного покоя.
А белый лист — как белый флаг
Опять проигранного боя.
Рванись, строка, из-под пера,
И разогрей сердцебиенье
Моя счастливая пора,
Мой отдых до изнеможенья!

Да разве их, умерших, славят?
Вот что я думаю о славе:
Не мертвым памятники ставят —
Живым, работающим с нами.

Есенин только начинается,
Блок вновь становится поэтом…
Поэзия — она читается,
Как будто пишется при этом.

Две старушки —
мать и дочь,
Седенькие,
старенькие.
Не поймешь,
кто мать,
кто дочь,
Обе стали маленькими.

Доживают век вдвоем
Тихо,
однозвучно
И стареют
с каждым днем
Обе,
неразлучно.

Из-под шляпок
букольки —
Беленькие стружки.
Покупают бублики
В булочной старушки.

Как же так?
Я замер вдруг,
Недоумевая.
Ведь одну
из двух старух
Родила другая.

Нянчила и нежила,
Умывала личико,
Заплетала
свежие
Детские косички.
От простуды берегла.
Это ж было,
было…

Женихов разогнала,
Так ее любила.

Прошу
как высшее из благ,
Прошу,
как йода просит рана, —
Ты обмани меня,
но так,
Чтоб не заметил я обмана.
Тайком
ты в чай мне положи,
Чтоб мог хоть как-то я забыться,
Таблетку той снотворной лжи,
После которой легче спится.
Не суетой никчемных врак,
Не добродетельностью речи
Ты обмани меня,
но так,
Чтоб наконец я стал доверчив.
Солги мне,
как ноябрьский день,
Который вдруг таким бывает,
Что среди осени сирень
Наивно почки раскрывает.
С тобой так тяжко я умен,
Когда ж с тобою глупым стану?
Пусть нежность женщин всех времен
Поможет твоему обману.
Чтоб я тебе поверить миг,
Твоим глазам,
всегда далеким.
Как страшно
стать вдруг одиноким,
Хотя давно я одинок.