Михаил Цетлин (Амари) - Цельное чувство

Когда я впервые увидела его, я знала, что он поэт, пишущий лирические стихи и поэму о декабристах, о которых он «все знает», что только можно знать. Декабристами Михаил Осипович занимался всю первую (б о льшую) половину своей жизни, им посвящена его поэма, которую он писал очень долго и которая была издана в 1939 году [138] Берберова Н. М.О. Цетлин // Новый журнал. 1950. № 24. С. 210. .

В рецензии на сборник «Кровь на снегу» П. Пильского (подписана П.), напечатанной в рижской газете «Сегодня», говорилось:

Это — стихи о декабристах, — так поясняет и заголовок: М. Цетлин давно работает над этой темой, автор книги о той эпохе, о народном бунте 1825 г. Надо очень полюбить тему, сжиться с историческими лицами, принимавшими участие в этом революционном деле, сродниться с ними, чтобы поставить перед собой трудную задачу создания цикла стихотворений, — целой галереи, начиная с Николая I.

<���…>

Россия Николая. Эти фигуры, портреты, люди оживают под пером Амари, видишь и чувствуешь Николая I, чувствуешь тяжелую скуку его размеренных, запертых дней…

<���…>

Большое достоинство этой книжки в том, что она воскресила пред нашим взором то, что мы отдаленно и, может быть, смутно чувствовали, неясно представляли себе, — и это декабрьское утро, когда «дул сырой морской ветер с такой тоской» и «неслась картечь, как порывы сырого ветра», и этих солдат, а они — «серые, сирые, пошедшие вослед командирам, вслед офицерам, с слепою верой». Видим и заседание в Государственном Совете, где на кафедре высоким молодой человек громко, не подымая тяжелых век, читает, «на бумагу падает бледный свет, и вокруг Государственный Совет благоговейно внимает». Ясно и верно, притом очень сжато нарисованы портреты этих старцев…

<���…>

Отдельные стихотворения передают то, что всегда очень трудно передать — голоса. Слышишь, как говорит Николай I, как шепчет про себя бар. Розен, сомневаясь и колеблясь, чувствуя, что всюду — беда, что «ни чорту, ни Богу, ни "нет”, ни “да”», как сетует Камилла, как гложет ее тихая простая боль — «полуболь и полускука. Господи, доколь, доколь эта скука, эта боль, эта тьма и ночь без звука?»

Встает Петербург «снежно белый, холодный от метелей и пург», мчатся быстрые сани царя, и он летит, «пристегнувши шнурами полость, запахнувши крепко шинель», — веет ветер крепкий, как хмель, и «все полно здесь холодной, неживой красоты».

Стихи о декабристах воскрешают их дни, их души, их развеянные надежды, их печали и скорбные концы [139] П<���ильский П.> «Кровь на снегу» // Сегодня. 1939. 3 июня. № 152. С. 8. .

Г. Адамович, обозревая новые книжки стихов, писал о новом сборнике Амари-Цетлина следующее:

«Кровь на снегу» Амари (М. Цетлина) — сборник стихов о декабристах, историей которых автор увлечен уже давно. Тематическая ограниченность книги лишает оснований говорить по поводу и о поэзии Амари вообще: перед нами не «вольное проявление» творческого сознания, а иллюстрация или комментарии к историческим фактам. План, может быть, и не стесняет вдохновения, но программа держит его на привязи. С формальной точки зрения следует признать, что стремление Амари к свободному стиху далеко не всегда сопровождается удачей: свобода становится для него скорей обузой, чем даром… Формально у Амари многое вообще уязвимо, до крайности спорно. Зато попадаются меткие психологические или исторические формулы: очень хорошо сказано о Николае I, что у него душа полна «холодным сладострастьем власти». Остроумно объяснение его примерного исполнения роли влюбленного жениха:

Сергей Осокин (В. Андреев) в своей рецензии отмечал:

Амари взял на себя почти неразрешимую задачу — написать цикл стихов, посвященных декабристам. После некрасовских «Русских женщин», после стихотворений Тютчева и Мандельштама писать о декабристах почти невозможно.

Еще труднее писать о декабристах теперь, в 1939 году, когда живое предание 14 декабря уже давно превратилось в историю. Исторические романы так же как исторические стихи, почти всегда смахивают на бутафорию, ибо никогда не удается соединить в одно целое вольный вымысел автора с исторической правдой Исключения очень редки. Амари понял эту опасность бутафории и больше всего боялся «литературщины». Его стихи очень правдивы и искренни, они похожи на рифмованные и ритмические заметки на полях исторических исследований, заметки порою очень удачные, порою как будто совсем не отделанные, написанные наспех, как в дневнике.