Юрий Терапиано - Собрание стихотворений

— Нет!
Стоградусным морозом
Вглубь до сердца прожжена
Страшная моя страна.

В кандалах, под ханским троном,
Слухом, болью обостренным,
Сердцем, горем просветленным,
Чутко слушает она…

Нет ответа.
Ночь темна.

Быть может, так повелено судьбою:
Настанет ярости Господней год,
И солнце над разрушенной Москвою
В багровом дымном облаке взойдет.

Быть может, все, что дорого нам было —
Века истории и наших муз сады
Сметет слепая атомная сила,
Страшней Батыевой орды.

Стада погибнут, одичают люди,
В пещерах станут мертвых хоронить,
И будет некому просить о чуде
И некому по-русски говорить.

Восстанет, восстанет Она
Из праха, из пепла, из тлена,
Ей новая будет дана
Победа до края вселенной.
Вы ризы делили Ее,
Вы кровью Ее торговали…
И с криком взлетит воронье
Над теми, кто падалью пали.

И после девятого вала
Подвижница Муза опять
Таинственно нас волновала,
Сердца заставляла звучать.

Пленительно-смутное пенье
Во тьме, в пустоте ледяной…
Так тянется к солнцу растенье,
Лишённое почвы родной.

Течёт река, скользя меж берегами,
Как злая мутно-серая змея.
Ненужный сор уносится волнами,
И для чего с моста склонился я?

Всегда всё то же: лодка у причала,
Чужой гранит и грязная вода,
А молодость прошла и жизнь пропала,
Как будто ты и не жил никогда.

Нам суждено стать жертвами забвенья,
Дышать с трудом, надеяться и ждать
И, не дождавшись, всё своё презренье
И ненависть потомкам передать.

— «В чём оправданье вам?» — потомки скажут,
— «Вы волю предали родной земли
В те дни, когда мы всенародно тяжесть
Великих бедствий на себе несли».

— Что им ответить? Точно ль мы такие?
Но, может быть, судьба не солгала,
И всё-таки поэзии России
Душа такой же странницей была?

Эпоха отлетела в Лету,
Былая музыка, прости!
Теперь старинные заветы
От печенегов не спасти.

Пусть в мировом переполохе
Нас рок неотвратимый мчит,
Все ж, непокорная эпохе,
Былая музыка звучит.

И чуть на миг звезда надежды
Над морем вспененным взойдёт,
Вновь Арион свои одежды
Просохнуть на скалу кладёт.

И, позабыв землетрясенье
И пламя гибели, опять
Готов хвалу и песнопенье
Рассвету новому слагать.

Шумят в подполье карбонары:
«Мы каждый день событий ждём»,
А Зевса щедрого динары
К Данае сыплются дождём.

Нет дела им до русской боли,
А там, по-прежнему, страна
Мечтает о «земле и воле»,
И верит призракам она.

И только кое-где по снегу
Кровавый след ведёт в тайгу,
И ветер скифскую телегу
Покачивает на бегу.

Над Атлантидой погребённой
И над Атлантикой с земли
В полёт космически-взметённый
Ракеты мечут корабли.

Луна любимая, простая,
«Подруга дней моих, луна»,
Я уношусь, я улетаю,
И ты мне больше не видна.

Луна, владычица влюблённых,
Луна, старинная луна,
Свети во тьме ночей бессонных
«Сквозь раму тусклого окна!»

Но огненным движеньем пишет
Перст пламенеющий, как встарь:
Ты — мене, текел, фарес — слышишь? —
Ты осуждён на гибель, царь!»

И небывалое крушенье
Уже готово встать со дна.
О, неужели нет спасенья,
И вся земля осуждена?

Вы что хотите выпытать у нас?
Светильник Соломона не погас:

Лишь маловерные ученики
Цель полагают в мастерстве руки.

Я вместе с вами мучаюсь, горю,
Я с Богом ночью втайне говорю,

Тоска, отчаянье и темнота
Кладут печать и на мои уста.

Я не умею циркуль растворять,
Я не умею контур рисовать,