Юрий Терапиано - Собрание стихотворений

В лес по зелёной горе поднимаются люди.
Синие сосны, коричневый отблеск земли,
Копны в полях, как чеканная надпись на блюде,
Стадо домой возвращается в жёлтой пыли,

Вся эта роскошь природы и красок весёлых,
Словно старинного мастера передо мной полотно,
Взоры ласкает. Вдали, в нарисованных селах,
Тянется кружево крыш и дымков волокно.

Если бы снова увидеть такое виденье!
Вечером, в августе позднем, природа тиха.
Осень. Туман на заре. Петушиное пенье —
Чистый, гордый и радостный крик петуха.

Снова ночь, бессонница пустая,
Час воспоминаний и суда.
Мысли, как разрозненная стая,
В вечность отлетают навсегда.

Полночь бьет. Часы стучат, как прежде,
В комнате таинственная мгла:
Если в сердце места нет надежде,
Всё-таки и тень её светла.

Писать стихи совсем не весело
И отчего так сердцу больно?
Что, Муза, голову повесила
И чем ты снова недовольна?

А соловьи поют по-прежнему
И те же розы и закаты
И тот же след по полю снежному,
Которым все мы шли когда-то.

Как звезда над снежными полями,
В августе над золотом садов,
В ночь весеннюю над тополями
Русских сел и русских городов

Ты восходишь, наш покров незримый,
Матерь Божия. Любви твоей
Над землею, некогда любимой,
Милость драгоценную пролей.

Дни проходят, тишиной томимы,
Гибели и смерти нет конца;
Ты, Которой служат серафимы,
Ты, Которой служат все сердца,

Милость ниспошли свою святую,
Молнией к стране своей приди,
Подними и оправдай такую,
Падшую, спаси и пощади!

Только гибель и воспоминанье…
Ясны сумерки. Гроза прошла.
За рекой на дальнем расстоянье
В городе звонят колокола.

Гулкий, смутный звон средневековый.
И, как в детстве, в церкви на стене
Пальцем мне грозит старик суровый
И святой Георгий на коне

Топчет разъяренного дракона.
И звучат в душе, звучат слова —
Строфы покаянного канона
О тщете земного естества,

О бесстрастии, об одоленье
Духа злобы, о грехе моем —
Темном, тайном, данном от рожденья —
Страшно быть с душой своей вдвоем.

………………………………………………..
Раненый, в Ростове, в час бессонный,
На больничной койке, в смертный час,
Тихий, лучший, светлый, примиренный,
До рассвета не смыкая глаз,

Я лежал. Звезда в окно светила.
И, сквозь бред, постель оправить мне,
Женщина чужая подходила,
Ложечкой звенела в тишине.

Матерь Божья, сердце всякой твари,
Вечная, святая красота!
Я молюсь лишь о небесном даре,
О любви, которая чиста,

О любви, которая безгрешна,
О любви ко всем и ко всему.
Я молюсь — и снова мрак кромешный
К сердцу приступает моему.

Милость ниспошли свою святую,
Молнией к душе моей приди,
Подними и оправдай такую,
Падшую, спаси и пощади!

Зимой в снеговом сугробе,
Прижавшись к чугунным дверям,
Две жизни скрестились — за обе
Ответ Всевышнему дам.

Как в марте и как в июле,
Пятнадцатого января
Все то же: свистящие пули,
Сияющая заря.

И на мостовой, без ответа,
В бреду, в темноте, в снегу,
Смешенье мрака и света,
Прощание на бегу,

С грохотом бьющие в камень
Осколки вдоль мостовой,
Северных звезд над нами
Свет призрачно-голубой,

И вот пароходам навстречу —
Босфор, берега и поля,
Огни, как пасхальные свечи,
Не русские тополя…

— «Дано вам: чудное счастье,
Страны и города,
Господь на неравные части
Свои разделил стада.

Одних пасет Он железным
Жезлом, и будет пасти,
А детям своим любезным
Открыл иные пути.
Благословенья, проклятья,
Любовь и ненависть там…
Он дал и пищу и платье,
И слезы соленые нам;