Александр Ольшанский: Звезда в полыни (сборник стихов)

нескладной жизни -- мифы складывать!

Не то поспеет злая ижица

в небесных прописях.

И -- швах!

I

Цвел герой, дарами увлекаясь

(окружали молодость отрады,

сам Эрот срывал с наяд наряды!),

с эллинами древними скликаясь;

ветреный -- в отца,

любил не каясь.

Чтил Гермеса -- хитрые тирады.

На пирах и в термах были рады

появлениям его.

Осклабясь,

в преданной улыбке подхалима,

жизнь текла, текла неумолимо.

Он грузнел. Итака, жены, дети

благостно взирали вслед герою.

Правдой он снискал восторги эти!

Правда, Мнемосина лжет порою.

II

- Ученье - свет...

- А лампочка-то ярче!

(из диалога пациентов проф. Случевского)

... Во швах,

в бинтах, во льдах, -

с героями-то трудно:

то -- память, краснобай и мифотворец,

из былого -- гнуса не приемлет.

Затевая славный разговорец,

комара -- кувалдой!

Память внемлет

пафосу Фортуны, словно горец

в юбилейном тосте.

"...И не дремлет,

промышляя воздаяньем (story)-тсс...

Суд времен!" -- воскликнет псевдо

гамлет,

распаляя суд из сослуживцев.

"Троя, сучья кровь! -- подхватят

люди,-

стали мы с годами дальнозорки,

но не греет эпос войн -- паршивцев

молодых, купающихся в блуде!"

Мифы их не стоят хлебной корки...

Миф дрейфит в медных лбах.

-- Что ж, Посейдон?

-- Швыряет "судно"

в палату # 7,

в рассвет под лампочкой,

в пыль поля полисем.

-- Се воля и покой?

III

У эллинов говорят умные,

а дела решают дураки.

П.

В отстой покой и волю!

(Побег из точки А,

морока в точках -- Фоллю,

Жизнь пенится.) Волна

и муть, и пена.

Вновь волна.

Гермесом послана она.

Подвижников, все больше

из поэтов, за шиворот ведут

от корабля -- в рай-суд...

Топор, крась плаху!

И -- летит,

плюется голова:

"Им нужно деньги отмывать!

Я отмывал слова..."

IV

Ни один ясновидец не предвидел

времени своего ареста.

Й.Г.

Гермес со слов отмытых

охмелел.

Потом с Рабле еще добавил.

И кучу глав небритых -

вмиг -- Хрону переправил.

Мошна,

успех,

и aмок страсти -- пыль,

песок, что сыплется из Хрона уж

давно, -- путем в Аид.

Меняя быль

на миф, там Хрон имеет вечный куш.

Харон и Хрон откупорят бутыль,

и -- по рукам.

Гребет суровый муж,

плывет паром... Уже скрипит костыль

Таната...

V

...сквозь тьму и стоны душ

герой кричит -- мрак тает. Тает сон,

но призрак -- черной глыбой -- все

лежит

на дне зрачков

и сердце жмет его.

А день зовет, -- здесь правит юный Хрон

(взахлеб слова его, ведь он бежит):

"Любое время -

время для всего!.."

Приникла Эос розоперстая

к небритой, сильно заспанной щеке.

Он, верно, долго спал. Разверстая

реальность разминалась налегке:

Как в детстве, весело приветствуя,

тамтамами ковров, шаманил двор.

Обрывки возгласов,

усердствуя,

сплетали арабесковый узор

с гудками, смехом,

лаем, карканьем,

с биеньем сердца, с толчеей лучей -

на шторах с маками,

и шарканьем

соседей сверху. Бисер мелочей

питал мечты Итаки прошлых лет

и на скуле героя -

влажный

след.

VI

След на воде за нашим О. смыкался. ИТАК-

У МИФА ОН, ИЗГОЕМ, ОБРЕТАЛ--СЯ

ПРАВДА!

Тщета, Сизиф, в мозгах!

Брег в мыле, крик сирен.

Дом.

Голоса навстречу...

--Тебе, жена, за эти годы стал ли кто дороже?

--Мой Одиссей, я долго с Хроном разделяла

ложе.

(Той ночью книжный шкап у изголовья кис,

кренились фолианты.

К "Людмиле" льнул "Улисс".)

VII

Сотворив нас без нас,

он слишком нас уважает,

чтобы спасти нас без нас.

Я.С.

Седьмое.

Наступало воскресенье.

Под утро, не из легких,

он курил.

И хрипы пели в легких.

-

И песнь верна была своду звука,

навстречу Логос -- оку являлся,

всем светом юностно распаляя

хладные выси...

ЭПИЛОГ

[МИТРА МИЛЛЕНИУМА]

Все то, что не высказать нам

сильнее того, что сказали.

(автор)

1) ДНЕЙ 2) ПЛАЧ

ДНО, ТУЧ.

ДЕНЬ НОЧЬ

( В УТРОБЕ - УТРО ). В РАЗРЫВАХ ВЕТРА.

ДЕНЬ СТИХ

ДАЛ ТИХ,

ДЛАНЬ. ТЕНЬ

ТЛЕЙ,СУЕСУТРА, МУРЛЫЧЕТ: "МИТР-РА".

ДЕНЬ - В МИРЕ ДВОЕ ВЕРНЫ СВОДУ ЗВУКОВ,

ГАМ В МИТРЕ ЛОГОС ПРЕД НИМИ ЯВИЛСЯ,

ДАНЬ. СВЕТОМ ЮНОСТНО РАСПАЛЯЯ

ХЛАДНЫЕ ВЫСИ.

МИР АЛЧЕТ УТРА!

*

К РОЖДЕСТВУ

Морозный путь. Лиловой вереницей -

недолгие отметины шагов:

мол х зимы, рождественской десницей,

одарит лес -- перинами снегов...

К утру устанет вьюжий вой яриться,

над снулой рыбой лучезарный кров