Дидерик Опперман - Ночной дозор

кожу на хлыст, на обувь подковки,

гвоздей отсыплет из кошеля.

Раз в месяц с привычным обходом края

брат Бен приходит из-за холмов,

с потерянного начинает рая,

это первая часть, - и с пеньем псалмов

сбор подаяния - часть вторая.

С ним коротает дни и ночи

Исабель, отзывчивая крошка.

"Пряжки на туфлях ей замени"

присядут и, помолчав немножко,

беседу о разном начнут они.

"Я слышал, где-то в краю далеком

бабы себе уродуют грудь

и талию, - то ли они с заскоком,

то ли все это басни. Как же уснуть,

ежели нет никого под боком?

Создатель, - если Ты Создатель к тому же,

отчего я не в силах себя побороть,

не смотреть на страданья людские вчуже,

отчего мне диктует моя же плоть,

что я такой же, как все, только хуже?

Буду ли я, словно блудный сын,

возвратившись, избавлен Тобой от возмездия?

Так много вокруг холмов и ложбин,

и так несчетны в небе созвездия,

а я в миру - навеки один.

Я должен брести от двора к двору,

страдать все заслуженней, все безмерней,

в обносках свой путь дошагать в миру

и найти себе место меж звезд и терний

на темном Твоем, на тайном пиру.

Но к чему так холодно, так одиноко?

И в слабости час моей ночной

зачем караешь столь жестоко,

если тонет термитник вместе с луной

в стеклистой тьме лошадиного ока?

Но мир не покинуть мне налегке,

Ты знаньем меня обделил и терпеньем,

покоя алчущей нет руке,

поневоле влечется она к каменьям,

спящим под проволокой в песке".

II. МАНОК

Брат Бен пошуршал дорожным мешком,

кусок пожелтевшей газеты вынул

с "Песнью брильянта", забытым стишком,

потом поближе свечу подвинул

и вслух его прочел целиком:

"На перстах, грациозных и белых вельми,

Я красу всех иных самоцветов оспорю.

Неразумец, попробуй, мой блеск отними!

Равнодушный ко счастию, купно и горю,

Я премного ценим и взыскуем людьми.

За меня назначается высшая плата

И французским двором, и британской казной.

Полоню очеса много более злата,

Не губим ни морщинами, ни сединой,

Я сияю светло, безмятежно и свято.

Что же есмь я? Настолько ли блеск мой глубок

И поднесь, как сиял до рожденья Адама,

И сиянью вовеки ль не кончится срок?

На руинах веков расцветаю упрямо,

Я, из хаоса взросший прелестный цветок.

Все ветшает, все вянет в короткие лета,

Только мне чистота неземная дана.

Так прозрей же, взирая на знаменье это,

Ибо вечности внемлешь ты в мире одна,

О Душа, дароносица Божьего света!"

"Ты помнишь ли, Кун, господина Беме?

Он с Рейна прибыл пытать судьбу,

рылся в ракушечнике, в желтоземе

только что не в твоем горбу

и зажил, как в крепости, в собственном доме.

Пастухов дурачил, но дал промашку:

всей его банде и самому

нет бы купить у властей поблажку,

все только в свою да в свою суму,

вот и отправился в каталажку.

Известно, что если скупщик дурак,

или больно жаден, то он дождется:

бухнется трупом в глухой овраг,

булькнет из тинистого колодца,

будет засунут в бензиновый бак.

Полиция - против крайних мер;

всегда при "цветочнике" есть наводчик,

приглядывает на нужный манер,

покуда начальство без проволочек

не спустит свору с места в карьер.

Как же придти я к тебе могу,

с рыбаками, с охранниками вместе,

кой-чего поднабравши на берегу,

как при всех мы будем, скажи по чести,

ты - караты считать, а я - деньгу?

Ты владыка алмазов, ты всесилен,

не один Бракфонтейн ты прижал пятой,

но твоим товаром и Ранд изобилен,

ты Базель цепью сковал золотой

и мастеров брюссельских гранилен.

Сквозь телескоп я гляжу в небосвод

с вершины гордой твоей цитадели,

веду разноцветным пичугам счет,

вижу, взлетают Божьи качели:

падение - взлет, падение - взлет.

Смеешься!.. Понятна тоска твоя:

даггой, устав от купли-продажи,

ты себя доводишь до забытья,

но тебе ли, остывшему к женщинам даже,

не знать многогранности бытия!

Уж ты-то знаешь, какого сорта

начинка лживых людских сердец!

Прежде хоть верили в Бога, в черта,

в право и правду, но - все, конец,

кончилась вера, как тряпкой стерта.

Все святое во мне догорело дотла,

я сам запятнан первостатейно,

чтоб душа моя спокойна была,

я должен жителям Бракфонтейна

дать хотя бы шанс отвратиться от зла.

Прошу как друга - и вот почему:

если камни ты купить соизволишь,

я постройку храма здесь предприму.

Не жертвуй, нет, но купи всего лишь,