неизвестен Автор - Современные куртуазные манеристы (сборник)

И мы до тахты постепенно

Допятились с нею вдвоем.

Упал я в смятении духа

В звенящие волны пружин,

И вмиг завладела старуха

Сокровищем честных мужчин.

Свершилось - и взвыла старуха,

И пол заходил ходуном,

И гром, нестерпимый для слуха,

Змеей полыхнул за окном.

Поганками ввысь небоскребы

Поперли из почвы родной,

И образы, полные злобы,

Нахлынули мутной волной.

И Рэмбо, и дон Корлеоне,

И Бэтмен, и прочая мразь...

На темном ночном небосклоне

Реклама глумливо зажглась.

И сызнова дом покачнулся

То пукнул Кинг-Конг во дворе.

В холодном поту я очнулся

На мутной осенней заре.

Старуха куда-то пропала,

Один я лежу в тишине,

Но скомканы все покрывала

И пляшет реклама в окне.

Заморские автомобили

Под окнами мерзко смердят,

Вдоль стен под покровами пыли

Заморские вещи стоят.

Мой столик уставлен закуской,

Пустые бутылки на нем

И запах какой-то нерусский

Витает в жилище моем.

Моя несомненна греховность,

И горько кривится мой рот:

Вот так растлевают духовность,

Вот так подчиняют народ.

Поддался угрозам старухи,

К шальной потянулся деньге,

Хотя и одной оплеухи

Хватило бы старой карге.

Посулами старой ехидны,

Признайся, ты был потрясен.

Как стыдно, о Боже, как стыдно,

Пускай это был только сон.

Вздыхаю и мучаюсь тяжко,

Горя на духовном костре,

Но в тысячу баксов бумажку

Вдруг вижу на пыльном ковре.

И в новом смятении духа

Я думаю, шумно дыша:

"Старуха? Конечно, старуха,

Но как же в любви хороша!"

xxx

Мы долго и тщетно старались

Вместить этот ужас в уме:

Япончик, невинный страдалец,

Томится в заморской тюрьме!

К чужим достижениям зависть

Америку вечно томит

Он схвачен, как мелкий мерзавец,

Как самый обычный бандит.

Царапался он и кусался,

И в ярости ветры пускал,

Но недруг сильней оказался,

И схватку герой проиграл.

В застенке, прикованный к полу,

Он ждет лишь конца своего.

Свирепый, до пояса голый,

Сам Клинтон пытает его.

Неверными бликами факел

Подвал освещает сырой,

И снова бормочет: "I fuck you",

Теряя сознанье, герой.

Старуха вокруг суетится

По имени Олбрайт Мадлен

Несет раскаленные спицы,

Тиски для дробленья колен...

Не бойся, Япончик! Бродяги

Тебя непременно спасут.

Мы знаем: в далекой Гааге

Всемирный находится суд.

Прикрикнет на злую старуху

Юристов всемирный сходняк.

Да, Клинтон - мучитель по духу,

Старуха же просто маньяк.

На страшные смотрит орудья

С улыбкой развратной она.

Вмешайтесь, товарищи судьи,

Ведь чаша терпенья полна.

Пора с этим мифом покончить

Что схвачен обычный "крутой".

На самом то деле Япончик

Известен своей добротой.

Горюют братки боевые,

Что славный тот день не воспет

Когда перевел он впервые

Слепца через шумный проспект.

Все небо дрожало от рева,

Железное злилось зверье.

В тот миг положенье слепого

Япончик постиг, как свое.

"Не делать добро вполнакала"

Япончика суть такова.

С тех пор постоянно искала

Слепых по столице братва.

И не было места в столице,

Где мог бы укрыться слепой.

Слепых находили в больнице,

В метро, в лесопарке, в пивной.

Их всех номерами снабжали,

Давали работу и хлеб.

Япончика все обожали,

Кто был хоть немножечко слеп.

Достигли большого прогресса

Слепые с вождем во главе.

Слепой за рулем "мерседеса"

Сегодня не редкость в Москве.

Слепые теперь возглавляют

Немало больших ООО

И щедро юристам башляют,

Спасая вождя своего.

Смотрите, товарищи судьи,

Всемирной Фемиды жрецы:

Вот эти достойные люди,

Вот честные эти спецы.

В темнице, как им сообщают,

Томится Япончик родной,

Но смело слепые вращают

Штурвал управленья страной.

Страна филантропа не бросит,

Сумеет его защитить.

Она по хорошему просит

Юристов по правде судить;

Оставить другие занятья,

Отвлечься от будничных дел.

Стране воспрещают понятья

Так долго терпеть беспредел.

xxx

Личная жизнь - это страшная жизнь,

В ней доминирует блуда мотив.

Все достоянье на женщин спустив,

Впору уже и стреляться, кажись.

Но у обрыва на миг задержись

И оглянись: все обиды забыв,

Скорбно глядит на тебя коллектив,

Лишь на него ты в беде положись.

Дамы, постели, мужья, кабаки,

Кровь твою выпьют подобно клопам,

Так разорви этой жизни силки,