Уильям Шекспир - Поэмы и стихотворения

Был чудный день, когда на холм крутой
Бледней голубки, нежной и смущенной,
Взошла богиня с тайною мечтой
Застать красавца в роще отдаленной.
Звучит рожок… Со сворою собак
Приходит он, разгорячен охотой,
И вот богиня с ласковой заботой
Твердит ему: "Когда-то точно так
Здесь юноша охотился прекрасный,
Случилась с ним смертельная беда:
Он кабаном был ранен, — вид ужасный! —
Сюда, в бедро, — вот посмотри… сюда!.."
И все красы богиня обнажает…
Но юноша стыдливо убегает!..

Ты слишком рано, роза, отцвела,
Не расцветя весеннею порою;
Жемчужина Востока, ты тускла;
Сразила смерть тебя своей косою.
Так часто вихрь срывает, налетев,
Незрелый плод с погнувшихся дерев.
И плачу я, хоть плакать нет причины:
Досталось мне наследство, — но его
Я не искал, и от твоей кончины
Не ожидал я ровно ничего.
Пошли же мне, любимый друг, прощенье:
Я унаследовал… твое презренье!

Адониса поближе усадив,
Речь повела влюбленная Венера
О том, как Марс, почтение забыв,
К ней бросился, и, видно, для примера
Сама к красавцу бросилась, шепча:
"Так Марс привлек меня в свои объятья,
(И юношу к себе прижала), — так с плеча
Сорвал завязки!.. Что могла сказать я?!
Так целовал, к устам моим припав…"
И обожгла Адониса лобзаньем.
Но он вскочил, стыдливо не поняв
Ее намеков, вызванных желаньем.
О, если б так ласкала ты меня,
Пока бы сам бежать не вздумал я!

С юностью старость не может
Мирно ужиться вдвоем;
Юности грусть не тревожит,
Старость грустит о былом.
Юность — цветущее лето,
Дряхлая старость — зима.
Юность светла и согрета,
В старости — холод и тьма.
Юность полна увлечений,
Старость полна опасений.
Юность стремится вперед
Броситься в битву отважно,
Старость медлительно-важно
Поступью тихой бредет.
Старость, тебя не терплю я!
Юность безумно люблю я!
Грезы ее хороши!..
Старость — тяжелое бремя…
Что же теряешь ты время,
Милый пастух мой, спеши!

Да, красота пустой, ничтожный дар!
Она цветок, который увядает,
Она стекло, которое удар
Дробит, и лак, который блеск теряет.
Глядишь — богатство, тешившее нас,
Уже мертво и не прельщает глаз.
Не возвратить того, что протекло:
Цветок увял, и нет ему спасенья,
Стекло разбито, чем склеить стекло?
Померкший лак не заблестит от тренья.
Так красоты исчезнувший обман
Не возродить усилием румян.

"Доброй ночи, спокойного сна!"
(Их, к несчастью, не знаю давно я)
Мне с улыбкой сказала она,
Кем лишен я и сна и покоя.
"Будь спокоен и вновь приходи!"
Быть спокойным? С тревогой в груди?!
Улыбнулась она на прощанье, —
И терзает вопрос роковой:
Это светлая ль радость свиданья,
Иль язвительный смех надо мной?
Так в любви я не знаю отрады
И за муки не вижу награды.

Поэзии и музыки союз!
Для наших душ союз вдвойне священный;
Мне мил язык стихов и юных муз,
Тебе — язык созвучий вдохновенный.
В благоговеньи, с трепетной душой
Внимаешь ты аккордам арфы рая,
В них бытия восторги познавая,
Я упиваюсь песней неземной.
Касаясь струн, тебя игрой созвучий
Возносит Феб к далеким небесам,
Мне — говорит напев его могучий
То, что не мог бы высказать я сам.
Один источник музыки и пенья;
Для нас они — связующие звенья.

Три дочери у лорда; прелестней всех — одна;
В учителя красотка всем сердцем влюблена,
Но рыцаря-красавца увидела она
И стала колебаться.
Она боролась долго… Что делать? Как ей быть?
Учителя ль покинуть, красавца ль позабыть,
Одно из двух, но что же? Легко ль вопрос решить
Неопытной девице!
А выбрать все же надо… Задача свыше сил,
И вот она решилась, хоть каждый сердцу мил:
Красавец был отвергнут, учитель избран был.
Слезами не поможешь.
Наука победила оружие в бою!
Завоевал учитель красавицу свою.
Вот сила дарованья!.. Бай-баюшки-баю!..
А тут конец всей песне.

Порой безоблачно-счастливой
(Любви знаком лишь месяц май),
Амур — ребенок шаловливый —
Цветок заметил невзначай.
Целуя, нежа и лаская,
Его баюкал ветерок,
Амур же бедный, изнывая,
Глядел с восторгом на цветок
И думал с завистью: "Мне больно,
Что не могу я быть тобой,
Мой ветерок, и своевольно
С цветами тешиться игрой!
Зачем же розе дал я слово,
Что не коснусь других цветов?!
Того, кто юн, гнетет сурово
Такой обет сильней оков.
Шептал я розе уверенья
И клятвы в верности, любя!
Но нет большого преступленья
Нарушить их из-за тебя.
Сам Зевс поклялся б, что Юнона
Арапа черного черней, —
Со ступеней сошел бы трона
И жил бы волею твоей".