Уильям Шекспир - Поэмы и стихотворения

XL.

И вотъ всѣ сердца, которыя зависятъ отъ моего сердца, чувствуя, что оно готово разбиться, истекаютъ отъ боли кровью и заклинаютъ васъ, умоляя тяжелыми вздохами, убрать ту батарею, которую вы направили противъ меня, благосклонно обратить свое ухо къ моимъ нѣжнымъ предложеніямъ и съ довѣріемъ принять ненарушимыя клятвы, которыя предлагаетъ и готова дать вамъ моя честь.

XLI.

Сказавъ это, онъ опустилъ свои влажные глаза, которые были до того времени прикованы къ моему лицу. Цѣлая рѣка слезъ, вытекая изъ нихъ какъ изъ источника, быстро лилась горькими каплями до его щекамъ. О! сколько прелести получилъ ручей отъ этого своего ложа, которое въ свою очередь получило какъ-бы новый блескъ подъ жидкимъ кристаломъ, который покрывалъ его!

XLII.

О мой отецъ, сколько адскаго колдовства въ узкомъ пространствѣ одной единственной слезы! Когда глаза полны слезъ, чье каменное сердце останется сухимъ? Чья грудь настолько холодна, что не разогрѣется? И какихъ взаимно противорѣчущихъ результатовъ достигаютъ слезы! Пылающая страсть и холодная невинность теряютъ въ нихъ, одна свой пылъ, другая свой холодъ.

XLIII.

И въ самомъ дѣлѣ! его волненіе, которое было только ремесленною хитростью, тотчасъ-же заставило мой разумъ расплыться въ слезахъ. И тогда я скинула съ себя бѣдую ризу невинности, я бросила всякую цѣломудренную осторожность и придирчивое приличіе и показала ему себя такъ-же, какъ онъ показалъ мнѣ себя; я растаяла въ свою очередь; но между нами была та разница, что онъ влилъ въ меня ядъ, я-же влила въ его сердце елей.

XLIV.

Онъ прибѣгалъ для своихъ продѣлокъ ко множеству уловокъ, которымъ онъ придавалъ самыя странныя формы: пылающая красота лица, потоки слезъ, блѣдность умирающаго — вотъ нѣкоторыя изъ нихъ. Онъ могъ принимать и перемѣнять всевозможныя выраженія лица и былъ въ состояніи, по желанію, краснѣть отъ обидныхъ предложеній, плакать отъ горя или блѣднѣть и падать въ обморокъ съ трагическимъ выраженіемъ лица.

XLV.

Ни одно сердце изъ всѣхъ, которыя только были доступны ему, не могло избѣжать града его тягостныхъ взглядовъ, такъ искусно онъ давалъ своей красотѣ тихій и безобидный видъ. Подъ этимъ покровомъ онъ соблазнялъ тѣхъ, кого хотѣлъ поразить, но въ-то же время былъ всегда готовъ первымъ ратовать противъ той вещи, которую искалъ. Горя самой пламенной страстью, онъ проповѣдовалъ чистую дѣвственность и хвалилъ холодную невинность.

XLVI.

Итакъ, подъ однимъ единственнымъ покрываломъ красоты онъ скрывалъ наготу демона, спрятанную въ немъ. Онъ дѣлалъ это такъ хорошо, что неопытные люди допускали до себя соблазнителя, который бродилъ надъ ними съ видомъ херувима. Какая наивная молодая дѣвица не позволила-бы себя ввести въ заблужденіе такимъ образомъ? Увы! Я пала, но и теперь, все-таки, я спрашиваю себя, не поступила-ли бы я еще разъ такъ же при подобныхъ обстоятельствахъ.

XLVII.

О! какъ горько слышать, что эти отравленныя слезы, это обманчивое пламя, игравшее такъ на его щекахъ, эти дѣланные вздохи, раздававшіеся въ его сердцѣ, это смертельное дыханіе, выходившее изъ его груди, все это заемное волненіе, бывшее только обманомъ, могутъ соблазнить еще разъ несчастную, которая была уже разъ соблазнена, и снова развратить раскаявшуюся было дѣвушку!

1609