Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи

Шумели до полдня.
Так меж корней лесной ручей
Бежит, едва звеня,

Баюкая притихший лес
И в сон его клоня.
И до полудня плыл наш бриг,
Без ветра шел вперед,

Так ровно, словно кто-то вел
Его по глади вод.
Под килем, в темной глубине,
Из царства вьюг и тьмы

Плыл Дух, он нас на ветер гнал
Из южных царств зимы.
Но в полдень стихли паруса,
И сразу стали мы.

Висел в зените Солнца диск
Над головой моей.
Но вдруг он, словно от толчка,
Сместился чуть левей

И тотчас — верить ли глазам? —
Сместился чуть правей.
И, как артачащийся конь,
Рывком метнулся вбок.

Я в тот же миг, лишившись чувств,
Упал, как сбитый с ног.
Не знаю, долго ль я лежал
В тяжелом, темном сне.

И, лишь с трудом открыв глаза,
Сквозь тьму услышал голоса
В воздушной вышине.
"Вот он, вот он, — сказал один,

Свидетелем Христос —
Тот человек, чьей злой стрелой
Загублен Альбатрос.
Любил ту птицу мощный Дух,

Чье царство — мгла и снег.
А птицей был храним он сам,
Жестокий человек".
И голос прозвенел другой,

Но сладостный как мед:
"Он кару заслужил свою
И кару понесет".

Первый голос
"Не умолкай, не умолкай,
Не исчезай в тумане —
Чья сила так стремит корабль?
Что видно в океана?"

Второй голос
"Смотри — как пред владыкой раб,
Смиренно замер он,
И глаз огромный на Луну
Спокойно устремлен.
губителен иль ясен путь —
Зависит от Луны.
Но ласково глядит она
На море с вышины".

Первый голос
"Но чем, без ветра и без волн,
Корабль вперед гоним?"

Второй голос
"Пред ним разверстый, воздух вновь
Смыкается за ним.
Назад, назад! Уж поздно, брат,
И скоро день вернется,

Все медленней пойдет корабль,
Когда Моряк проснется".
Я встал. Мы полным ходом шли
При Звездах и Луне.

Но мертвецы брели опять,
Опять брели ко мне.
Как будто я — их гробовшик,
Все стали предо мной.

Зрачки окаменелых глаз
Сверкали под Луной.
В глазах застыл предсмертный страх,
И на устах — укор.

И ни молиться я не мог,
Ни отвратить мой взор.
Но кара кончилась.
Чиста Была кругом вода.

Я вдаль глядел, хоть страшных чар
Не стало и следа, —
Так путник, чей пустынный путь
Ведет в опасный мрак,

Раз обернется и потом
Спешит, ускорив шаг,
Назад не глядя, чтоб не знать,

Далек иль близок враг.
И вот бесшумный, легкий бриз
Меня овеял вдруг,

Не зыбля, не волнуя гладь,
Дремавшую вокруг.
Он в волосах моих играл
И щеки освежал.

Как майский ветер, был он тих,
И страх мой исчезал.
Так быстр и легок, плыл корабль,
Покой и мир храня.

Так быстр и легок, веял бриз,
Касаясь лишь меня.
Я сплю? Иль это наш маяк?
И церковь под холмом?

Я вновь на родине моей,
Я узнаю свой дом.
Я, потрясенный, зарыдал!
Но в гавань мы вошли…

Всевышний, разбуди меня
Иль сон навек продли!
Весь берет в лунный свет одет,
И так вода ясна!

И только тени здесь и там
Раскинула Луна.
А холм и церковь так светлы
В сияющей ночи.

И спящий флюгер серебрят
Небесные лучи.
От света бел, песок блестел,
И вдруг — о дивный миг! —

В багряных ризах сонм теней
Из белизны возник.
Невдалеке от корабля —
Багряный сонм теней.

Тут я на палубу взглянул —
О Господи, на ней
Лежали трупы, но клянусь,
клянусь крестом твоим:
Стоял над каждым в головах
Небесный серафим.

И каждый серафим рукой
Махнул безмолвно мне,
И был чудесен их привет,
Их несказанный, странный свет,
Как путь к родной стране.

Да, каждый мне рукой махал
И звал меня без слов.
Как музыка, в моей душе

Звучал безмолвный зов.
И я услышал разговор,
Услышал плеск весла

И, обернувшись, увидал:
За нами лодка шла.
Рыбак с сынишкой в ней сидел.
О, доброта Творца! —

Такую радость не убьет
Проклятье мертвеца!
И третий был
Отшельник там,