Николай Заикин - Промежутки бытия

Так поищем же их сами.
Здесь у нас, под небесами.
И успеем, может статься,
В чьей-то памяти остаться.

Чужие и взгляды, и запахи.
И крик у заброшенной запони.
Кругом непонятные лица.
За близких пора помолиться.

Им тоже несладко приходится.
Глядишь, и чуть-чуть распогодится,
Появятся проблески света…
Дождаться бы только ответа.

Где же воздух, нам пригодный для дыханья?
Не слепит уже вольфрамовая нить…
Жизнь подвластна алгоритму затуханья.
Только надо бы ещё повременить!

И не то что насладиться не успели,
Её прелести узнать и оценить —
Вдруг от скорости такой оторопели,
Оттого, что ничего не изменить.

Сверх отпущенного вряд ли ей продлиться.
Что заслужено, то к сроку и сбылось.
За детей ещё осталось помолиться.
Чтобы им не хуже нашего жилось.

От аза да к ижице
Опыт грустный движется.
Прибавляет знания
Про добро и зло.

Алфавит кончается.
Маятник качается.
Отбивает времечко —
Плату за житьё.

На последней станции
Выпишут квитанции.
Это значит, стрелочник
Семафор закрыл.

Полустанки дальние.
Дни исповедальные…
Было б только выслушать
И простить кому.

Были жёны и подруги
И обиды на судьбу…
Маме я погладил руки
Только в прибранном гробу.

С цепкой памятью не слажу,
Возвращаюсь и бегу…
Руки маме глажу, глажу
И согреть их не могу.

К ним хочу. Туда, где вырос.
Поглядеть. В последний раз.
Там свобода. Вольный выпас.
Жизнь простая. Без прикрас.

А вернусь сюда, конечно,
Где шальная жизнь кружит,
Где теперь, уже навечно,
Тихо матушка лежит.

Оближем сухие солёные губы,
До хруста, до боли сожмём кулаки.
Стоят без хозяев замшелые срубы,
На ближнем болоте шумят кулики.

На поле трава человечьего роста,
Но тянет прохладой от быстрой реки.
В далекую сторону, в лоно погоста
Ушли из деревни моей старики.

На крайнем подворье взволнованный кочет
Никак не найдёт подходящий насест.
За речкой в бору кто-то глухо хохочет,
Там странные птицы для этого есть.

А к ночи затихнут последние звуки,
Вселенской покажется здесь тишина.
Смешно напрягать ослабевшие руки,
Разумного смысла тоска лишена.

Берега мои, берега,
Да теченье в них – никуда.
Дорога ты, жизнь, дорога,
А что прожил так – не беда.

Далеко смотрел, далеко,
Да увидеть мог не всегда.
Но влекло вперёд и влекло,
Выбирал пути без труда.

До всего дошёл, до всего
И себя довёл до ума.
От его причуд, от его
Побелевшая голова.

Берега мои, берега,
В них вся жизнь моя, не вода.
Но течёт она, как река
Через крупные невода.

Божий день, и ночь нежна .
Утро их венчало.
Мама, доченька, жена —
Три моих начала.

Жизнью кровь остужена
Так или иначе.
Мама, доченька, жена —
Три моих удачи.

Каждая навек дана,
Свыше награжденье.
Мама, доченька, жена —
Три моих рожденья.

Радость эта суждена.
Светел лес осенний.
Мама, доченька, жена —
Три моих спасенья.

Сердце с разумом в ладу,
И спокойны речи.
Троекратно крест кладу,
Ставлю, ставлю свечи.

Человек исчезающий. Как по-латыни?
Тяжело вспоминать времена золотые.
Не хватает для нужд, для ума лексикона,
Не понять новый смысл основного закона.

Человек заблудившийся. Выйти бы к свету.
Но никто и не ищет тропиночку эту.
Повернуть бы назад, да грехи не пускают,
А глаза ко всему, ко всему привыкают.

Человек потерявшийся. В стиле, размере.
Проживающий жизнь в непонятной манере.
Очертанья его для потомков размыты
И не кажутся больше родными. А мы-то?

Что нам делать и как на плаву удержаться,
Потому что пора и на что-то решаться.
Или этот сценарий уже не поправить
И заумного автора можно поздравить?