Редьярд Киплинг - Избранные стихи из всех книг

Кстати, машинист, как один из владык над техникой, персонаж крайне важный как в стихах, так и в прозе Киплинга. Тут тоже прослеживается сходство с Маяковским, можно вспомнить его слабую поэму «Летающий пролетарий», или другое выражение того же прогрессизма: «… я привез из Парижа «рено», а не духи и не галстук!» Преувеличенное преклонение перед техникой, как перед особым романтическим явлением и чуть ли не главным содержанием нынешнего дня — еще одна черта, общая у этих двух поэтов. Между прочим, «романтизация сегодняшнего дня», романтизация повседневной жизни — одно из важнейших требований так называемого соцреализма. Но советское казенное литературоведение, естественно, не желало видеть, что эта романтизация задолго до советской литературы жила у такого для них сомнительного автора, как Киплинг.

Особняком стоит у Киплинга стихотворение «Холодное железо». Написано оно в жанре притчи, который Киплинг очень любил. Его рефрен — «Холодному железу подвластен род людской». И смысл этого рефрена Киплинг опровергает на протяжении всего стихотворения, и каждый раз по-разному. То упор делается на отрицании железа, как орудия насилия, то важнее автору упор на слове «холодное», когда он утверждает необходимость человеческого тепла в отношениях между людьми, а то — и вот так:

Это единственное у Киплинга по сути своей христианское стихотворение. При этом личная киплинговская философия абсолютно не религиозная, а скорей позитивистская, как и у большинства крупнейших литераторов рубежа веков.

Неизбежно возникает вопрос: как позитивист может быть романтиком? Ответ кажется почти парадоксальным: да, Киплинг романтический писатель, но философски сам он, как личность, романтиком никогда не был. Он ощущал себя писателем для молодежи, иногда даже детским писателем и чувствовал себя, как всякий последовательный позитивист, прежде всего педагогом, воспитателем тех, для кого пишет, тех, кому он всей душой желал, чтобы они усвоили главные общечеловеческие ценности, которые в основном сосредоточены и, как известно, впервые сформулированы именно христианством.

Молодежь во все времена склонна к романтизму и общечеловеческие ценности она тоже трактует в романтическом ключе.

Важнейшей моральной ценностью для Киплинга является чувство долга. Такое отношение к долгу, как у Киплинга, свойственно кальвинистам и масонам.

Собственно говоря, возможно, что притча, как жанр, развивается у Киплинга именно после того, как он основательно ознакомился с масонством. Вступил он в масонскую ложу еще в Индии. «В 1885 году меня приняли в масонскую ложу, называвшуюся «Надежда и упорство» Я тогда не достиг еще положенного возраста. Но члены ложи ожидали, что я стану хорошим секретарем …………. Секретарем я не стал, но узнал еще один мир. И это было мне очень кстати» — писал Киплинг в своей автобиографической книжке «Кое-что о себе».

Еще одна сторона киплинговского кредо сформулирована в балладе «Последняя песнь»:

Эта баллада — почти что басня, и «мораль» ее выражена в последней тут процитированной строке. В ней уже возникает максима, особо любимая иезуитами: «Вера без дел — мертва».

Е. Гениева в статье о Киплинге написала: «Свои эстетические иэтические соображения Киплинг изложил в некоторых стихах, которые звучат как манифест («Век неолита», «Томлинсон»)». Однако ни манифестом, ни даже притчами оба эти стихотворения не являются: они куда шире, стереоскопичней. Ведь притча, как и басня, не выходит за рамки аллегории, в которой что-то одно обозначается чем-то другим, но тоже одним. Томлинсон — персонаж не вполне притчевый, он вполне реалистичен: это тип, занимавший в социальной структуре застойного, предельно консервативного викторианского общества не последнее место.

Что же касается стихотворения «В эпоху неолита», то оно направлено против попыток канонизировать какие бы то ни было правила для искусства, это по сути стихотворение о свободе творчества, как и стихотворение «Когда на последней картине земной…». Оба они по значительности и актуальности для любой эпохи далеко вышли за аллегоричность притчи.