Иван Рогов - Клятва

Вот перед ним лежит река,
Которая ему, бывало,
Еще в младенчестве певала,
Потом звала издалека.

Вот перед ним идет народ,
Кто вместе с ним над океаном
Глядел во тьму, летел вперед
И ледяным дышал туманом.

И неба тающий простор
Над ним все тот,
Все тот, в котором
Его поющие моторы
Нам слышатся и до сих пор.

Заволжский ветер нам весну принес,
И вновь нас потянуло на откос.

Ах, не прийти сюда теперь нельзя нам.
Река идет! Река идет! Как тут
Под вечер на откосе горьковчанам
Не постоять хоть несколько минут!

Все забывая, мы стоим, гадаем,
Насколько будет высока вода.
Мы пожеланья Волге посылаем,
Припоминаем прошлые года.

И слушаем тревожный и невнятный,
Идущий с Волги шум и хруст весны.
Луга за Волгой в серебристых пятнах,
Леса за Волгой грузны и черны.

И, уходя под небосвод далекий,
Они маячат в синей поволоке…

Идите, друзья, по белому свету,
Плывите за даль — в океан.
По белому свету где только нету
Моих земляков — горьковчан!

Привет отплывающим в море,
Идущим в тайгу и в пески,
Стоящим в далеком дозоре,
Привет вам, мои земляки!

Кто скажет, что ими владели когда-то
Хоть раз малодушье и страх
В монгольских атаках, в туманных Карпатах,
В суровых финляндских снегах?

Когда заиграют тревогу,
Блеснут над полками штыки,
В дорогу, в дорогу, в дорогу
Отправятся вновь земляки.

Они, где бы жить ни пришлось им,
Привыкнут хозяином жить,
Но в волжских просторах сверкающий город
Нигде им, нигде не забыть!

Над Волгой светящийся город
Повсюду питомцам своим
Остался по-прежнему дорог,
Повсюду он грезится им!..

Я их люблю, поодиночке
Стоящих кое-где.
Кора стара, стволы как бочки.
В жаре, в снегу, в беде
Стоят, как сильным подобает.
Идут за днями дни.
И кем, когда — никто не знает —
Посажены они.

Один из них — мой дуб широкий,
К которому не раз
Я приходил, — мой друг далекий
Стоит и посейчас.
Стоит, ни перед чем не гнется,
Не думает стареть.

А как у нас передается,
Еще любил сидеть
Под ним, таким же вот зеленым,
Отцова деда дед.

Ведь это ж до Наполеона,
Наверно, за сто лет!

И в летний жар, в пыли дороги,
В тех проходя краях,
Наверно, приходилось многим,
Как это делал я,
Свернуть, измученному за день,
Под этим дубом лечь.
И тут почувствовать в прохладе
Усталость ног и плеч.
И, руки положив на ношу,
Глядеть на облака.
И вспомнить обо всем хорошем,
И подремать слегка.

И, тень благословляя эту,
Подумать: в дальний век
Жил на земле, ходил по свету
Какой-то человек,
Пришел сюда — и неизвестно,
Как жил, каким он был.
Но он любил вот это место,
Он дуб здесь посадил.
Каким бы ни был он — угрюмым
В тот день он быть не мог.
Он, может быть, о нас подумал,
Сажая свой дубок.

В осенние ночи, в мокрые дни
В сосновом лесу на поляне
Мне видятся маленькие огни,
Тускнеющие в тумане.

Уходит туман предвечерней порой,
На час розовеет поляна,
Лиса золотая в листве золотой
Выходит тогда из тумана.

Но снова темнеет, и снова одни
В ночи молчаливой мерцают огни.

Давно ты идешь, тебе хочется спать,
Тебя усталость качает.
Ты сядешь, покуришь, ты встанешь, опять
Идешь, никого не встречая.

Ползет под твоими ногами песок,
И тяжко — и нету опоры для ног.

Но надо идти тебе, путник, иди!
В густом и сыром полумраке,
Меж сосен, сквозь мутную синь впереди
Увидишь далекие знаки.

Иди и иди на них! Если ж они
Исчезнут за тьмою лесною,
То ты не тревожься, иди, и огни
Возникнут опять пред тобою.

Придешь — и увидишь — там сосны кругом
Шумят, и один на поляне,
Как будто тебя дожидавшийся дом
Стоит в моросящем тумане.

Раскроются двери, шагнешь ты вперед,
И встретит тебя незнакомый народ.

Что тебе надо, путнику, тут?
Огонь да радушное слово.
Обувь обсушат, чай принесут,
Постель для тебя приготовят.