Анатолий Гейнцельман: Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Обреченный на смерть, для бессмертной мечты
Прохожу по гробницам вселенной
И мечтаю узнать то, что знают цветы,
Увядая от жизни бесценной.

Заповедную ценность отцовских могил
Оценить никогда не смогу я,
Дерзновенно последнюю чашу разбил
Я, безумно в лазури ликуя.

Мотылек однодневный на пышном цветке,
Однодневном, как он, не узнает,
Почему и зачем в горделивой реке
Бесконечности всё погибает.

Облакам белогрудым не скажет полей
Изможденное плугом чело,
Почему и зачем над пучиной морей
Их без устали время несло,
1911

Силуэты темные
Грозных, острых гор,
Как мечты бездомные,
Спят с недавних пор.
Небеса червонные,
Как литой металл,
Облили точеные
Башни снежных скал.
Брызги предзакатные,
Как хвосты жар­птиц,
Рвутся в необъятное
Сотней колесниц,
Тысячей подкованных
Жемчугом коней,
Солнцем очарованных
Сказочных лучей.
А над ними нежная,
Бледная луна,
Тучкой белоснежною
Вся окаймлена.
Каждый миг безбрежное
Смертному дает,
Это небо нежное
К вечности зовет!
Кони разметалися
И венец потух,
Тучки разлетелися,
Как лебяжий пух.
Ноченька печальная
Палевую даль,
Озеро зеркальное
В темную вуаль
Скрыла. И холодные
Вихри из долин
Тучи многоводные
По щекам вершин
С безобразным хохотом
Гнали в небеса,
И упали с грохотом
Тучи на леса.
Горы недовольные
Стали звать вождя.
Засверкали молнии
В полосе дождя.

Меж тяжко клубящихся пасмурных туч
Скользит, умирая, полуденный луч.
И синее око надолго закрылось,
И солнце за желтую ниву спустилось,
А ветер, как плуг трехлемешный, поднял
Громадные волны меж огненных скал.
Над ними порхают, дрожа от тоски,
Как белые слезы, твои лепестки,
Мой розовый сад над размытым обрывом,
Где детства волшебная сказка в пытливом
Неведеньи быстро, как призрак, прошла,
Как ясный весенний цветок умерла.
Пустое, смотри, голубые ряды
Всё новых мечтаний встают из воды.
А там жемчугами покрытая нива,
Лазурное море, кипит горделиво.
Над ним, как ребята, парят альбатросы
И крыльями косят и топят вопросы,
Всю правду, всё внешнее в празднике волн.
Туда понесется с тобою мой челн!

Осенние розы в хрустальном бокале
С улыбкой невинной лепечут о том,
Что все мы проснемся... Проснемся? Едва ли:
Мы слишком поспешно и ярко цветем.

Челнок на поросшем травою причале,
Колышась задумчиво, грезит о том,
Что море безбрежно... Безбрежно? Едва ли:
Корабль бесконечность изрезал крылом.

Исчерпано всё, пережито в мгновенье,
И снова стоим мы у мрачной стены
В холодных объятьях тоски и сомненья.

В безбрежности нет подходящей страны
Для смертной души, для мятежных стремлений.
Мы все не приемлем грядущей весны!

Вьюга злится, тучи рвутся,
Птицы бьются
Об оконце мрачной кельи,
Алой кровью снег пушистый,
Кровью чистой,
Словно розами, одели.

Бьются, стекла все разбили,
Опушили
Переплет изгнившей рамы,
Прутья ржавые решетки:
Кровь из глотки
Пролилась вокруг ручьями.

Сколько белых, теплых дланей!
В океане
Мировом светила реже.
Небо дланями покрыто,
Перевито
Голубое побережье.

Эти птицы, это грезы,
Это розы,
Это образы печали:
Из души моей безбожной
И тревожной
Эти стаи улетали.

В глубине небес далеких,
Синеоких,
О моей душе крылатой
Песни дерзкие вещали,
О печали
Этой немощи проклятой.

Сколько их убитых, белых,
Легкотелых!
Степь покрыта их телами,
Кровью их поля залиты,
Перевиты
Ветви голые крылами.

Страшно за мечты живые,
Молодые,
Страшно за весну­сестрицу:
Ей нужны, как свет, напевы,
Перепевы
Этой пасмурной темницы.

Над городом суровым Возрожденья,
Откуда шла волна
Глубокая весны и обновленья,
Есть древняя стена,

Надежною служившая опорой
От тысячи врагов.
За ней взвиваются ступени в гору
Меж скатертью лугов.

Кресты сосновые и кипарисы
Стоят вдоль ступеней.
Вдали холмы, как синие кулисы,
И купола церквей,

И город, озаренный, как пожаром,
Зарницей черепиц,
И колокольни, и на замке старом
Зубцы немых бойниц.