Эварист Парни - Война богов

Не только скандинавов - силы ада

Господь поможет в пух и прах разбить!"

Но тут второй перун его сражает,

И зрения несчастного лишает.

От ужаса напал на всех столбняк,

Но кое-кто резонно замечает:

"Поправится, наверное, вожак:

Глаза лечить он, знаете, мастак".

На правом фланге лучше защищались,

Там Гавриила доблести - простор.

Там храбрецы отчаянно сражались.

Но вот на колеснице мчится Тор

И руку с грозным молотом простер.

Нагнулся ангел, избежал удара;

Вот молот сызнова ему грозит...

Но он быстрее молнии разит

Не Тора - враг такой ему не пара

А упряжного рослого козла.

От боли тот внезапно зашатался;

В испуге, закусивши удила,

Возницу чуть не вывалив, умчался

Далеко этот раненый козел.

Волк Фенрис и Юпитера орел

В той битве достопамятной, кровавой

Великою себя покрыли славой.

Волк грыз вовсю; орел, вверху паря,

По временам стремительно кидался

На ангелов, и снова ввысь взвивался,

Сорвавши шлем. Он делал так не зря;

Прямой расчет был в этой стратагеме:

Врагу орел прицеливался в темя;

Шлем уронив, он сразу разбивал

Ту голову, на коей шлем сверкал.

Валькирии верхом везде носились

И храбростью в той битве отличились,

Гарцуя и сражаясь на скаку.

Все наутек пускались перед ними...

Противникам секирами своими

Они срубали сразу же башку.

Вот Гавриил пред ними, горд и строен,

Красив, и лучезарен, и спокоен.

Они врага достойного нашли,

И три копья в щит целятся... Коли!

Но отскочило от упругой стали

Железо - только искры засверкали,

Да гром пошел. Архангел отступил

И красоту своих врагинь заметил,

И на удар ударом не ответил.

"Вы превосходством пользуетесь сил,

Как в доблести такой не сомневаться?

Ведь вы - верхом, чего же вам бояться?

Я - без коня, и мне вас не догнать.

Коль не смогу пред вами устоять,

То ваша слава сильно пострадает:

Вам скакуны победу принесут.

По совести, гордиться нечем тут.

Однако пусть никто не полагает,

Что струсил я. Нет, я не откажусь,

Чтобы меня вот эта ручка вздула,

Красивая и белая". - "Клянусь,

Мы спешимся!" - воскликнула Гондула

И, соскочивши, лошадь оттолкнула.

Но в бой не рвется хитрый Гавриил.

Помедлив, он с улыбкой возразил:

"Уступка эта, знаете ль, ничтожна.

Ведь соткан мой наряд из полотна;

На вас - броня железная... Надежна,

Но все-таки стеснительна она,

Движениям излишняя помеха".

Любезностью дышали те слова,

Таился в них намек, прикрыт едва.

Не удержались всадницы от смеха

(Любезность - все; все можно ей простить).

"Он прав!" - сказала Риста, от потехи

Всегда непрочь, и скинула доспехи.

Что за момент! Нельзя его забыть.

Узревши сквозь прозрачные покровы

Красы, каких не видели альковы,

Глазами в них впивается знаток.

Валькирии, его остерегайтесь!

"Теперь пора! Ну что же, защищайтесь!"

Воскликнула Гондула, скрыв смешок.

"Нет, я готов заране покориться!

Чтоб прелести такие победить,

Их надо ранить или повредить.

На этот шаг я не могу решиться,

Их лучше поцелуями покрыть.

С оружием в руках зачем сражаться?

Давайте, по-другому будем драться,

Бороться то есть". Всем опять смешно.

И говорит Гондула: "Очень мило!

Я б эту просьбу удовлетворила:

Как одолеть - не все ли нам равно?"

На правом фланге начали бороться,

На левом просят помощь оказать,

А в центре битва ярая ведется:

Сам Михаил - он Одину подстать

Сразился с ним, не обратившись вспять.

Был на коне он, словно кипень, белом

И мужеством неукротимо-смелым

Своих бойцов все время вдохновлял.

От гнева Один весь затрепетал.

Рогатиной огромной потрясая

(В его руках - соломинка простая),

Он на врага как молния напал.

Но вовремя, к большой его досаде,

Нагнулся тот и, с шлема гребень сбив,

Удар пришелся мимо, поразив

Апостола, который плелся сзади.

Святой Фома, оставшийся в накладе,

На тучу вверх тормашками упал.

Вставая, он печально возроптал:

"Пришлось мне за другого поплатиться!"

"Зачем же подвернулся ты, тюлень?"

Противники мечами стали биться.

Успел меч Михаила притупиться,

Коснувшись кожи, жесткой как шагрень.

Бог усмехнулся, и удар ответный

Был нанесен им с силой несусветной.

Удар его настолько страшен был,

Что всадника и лошадь разрубил.

Две половины наземь покатились,

А вслед за тем опять соединились.

Но Михаил от боли изнемог,