Варвара Малахиева-Мирович - Хризалида

И был уж близок вожделенный
Горы серебряный престол,
Когда в ущелье смертной сени
Нечеткий шаг меня привел.

Кристальный лед могучей властью
Меня объял со всех сторон.
И у подножья гор прекрасный
Мне снится восхожденья сон.

Привык я спать в моей могиле.
Давно я черной стал землей.
Но вот зиждительные силы
Вновь сочетаются со мной.

И вновь я дух, и вновь я тело,
И слышу — ангелы зовут
Меня у горнего предела
На Страшный суд.

И грозно память оживает
Сквозь миллионы мертвых лет,
Пути земные вызывая
Из тьмы забвения на свет.

О, для чего мне эта встреча?
Я был земля, и был я дух.
И как же я теперь отвечу
За них, друг другу чуждых двух?

Страна сияющего инея.
В серебряных туманах лес.
Уходят ели в небо синее —
Их каждая вершина — крест.

Тысячецветное, искристое
Пространство снежное холмов.
Не Твой ли, Света Мать Пречистая,
Земле хранительный покров?

И эти дали бирюзовые,
И лучезарность тишины —
Не Твой ли отблеск, нам дарованный,
Твои о грешном мире сны?

Подайте страннице убогой,
Иду к святым местам.
Разбились лапти на дорогах,
Котомушка пуста.

Кто может — дай щепотку чаю,
Отсыпь и сахарку,
В пути я, грешница, признаюсь,
Люблю попить чайку.

Прикинь копеечку на свечку,
На общую свечу,
О всякой доле человечьей
Молиться я хочу.

Лихих собак попридержите,
Подол весь изорвут.
В лохмотьях как войти в обитель?
Монахи засмеют.

На Валаам — не та ль дорога?
Ой, ширь, ой, высь кругом.
Просторна горница у Бога,
Странноприимный дом.

Нужен мрак. Нельзя в потоке света
Сердцу смертному бессменно пребывать.
На земле зима идет за летом,
Ночь идет лучистый день сменять.

Скорбь нужна, чтоб радости сверканье
Всепобедно заструилось в нас,
Как в ненастье радуги сиянье,
Как на черном бархате алмаз.

Уж вы елочки,
Богомолочки,
Вы о чем
Шепотком
Совещаетесь,
На пустырь
В монастырь
Пробираючись?
Там не рады вам.
За оградою
Всё по-новому:
Ходит бес,
Лапой крест
Выкорчевывает.

Ты святой Софии вольница.
Я ушкуйник удалой.
Завтра, чуть ударят в звонницы,
Обвенчаемся с тобой.

Лодка легкая оснащена.
Вдосталь луков, стрел, мечей.
Есть края, где я не гащивал,
Где не ждут еще гостей.

Налетим быстрее кречетов
На несчастное птитво.
Только думать долго нечего
И дрожать над головой.

Безлюбовный и безверный,
Лишь на злое зоркий глаз,
Благосклонно лицемерный,
Отведи, Господь, от нас.

Ясно видеть, четко слышать,
Крепко верить, твердо знать.
Ниспошли, Творец, нам свыше
Благодать.

Я — Каин. Брата моего
Вчера я камнем поразила.
Он спит, и разбудить его
Под солнцем нету силы.

И слышу: от его чела
Струится холод ледяной,
И очи осенила мгла
Недвижной пеленой.

Как воск беленый, он лежит,
Уста сомкнутые молчат.
И это значит — он убит…
О, Авель, о, мой брат.

Ты спишь. И твой покоен сон,
А мне уж не уснуть —
Во тьму пространств, во тьму времен
Влечет проклятья путь.

Не будет отдыха на нем.
Могильным мраком станет свет.
Горит печать на лбу моем —
Братоубийства след.

Наливается и зреет
Золотой на ветке плод.
С каждым мигом тяжелее,
Каждый миг свершенья ждет.

И наклонится покорно,
И отдаст в сужденный срок
Он земле могильной зерна
И незримый в них росток.

А когда свершится чудо,
Стебель выглянет на свет —
Где он будет, кто он будет,
Плод, которого уж нет?