Владимир Высоцкий: Великие поэты мира: Поэзия

Ожидание длилось,

а проводы были недолги —
Пожелали друзья:
«В добрый путь! Чтобы – всё без помех!»
И четыре страны

предо мной расстелили дороги,
И четыре границы

шлагбаумы подняли вверх.

Тени голых берез

добровольно легли под колеса,
Залоснилось шоссе

и штыком заострилось вдали.
Вечный смертник – комар
разбивался у самого носа,
Превращая стекло

лобовое

в картину Дали.

Сколько смелых мазков
на причудливом мертвом покрове,
Сколько серых мозгов
и комарьих раздавленных плевр!

Вот взорвался один,

до отвала напившийся крови,
Ярко-красным пятном

завершая дорожный шедевр.

И сумбурные мысли,

лениво стучавшие в темя,
Устремились в пробой —

ну попробуй-ка останови!
И в машину ко мне

постучало просительно время, —
Я впустил это время,

замешенное на крови.

И сейчас же в кабину

глаза из бинтов заглянули
И спросили: «Куда ты?

На запад?

Вертайся назад!..»
Я ответить не смог —
по обшивке царапнули пули, —
Я услышал: «Ложись!

Берегись!

Проскочили!
Бомбят!»

Этот первый налет

оказался не так чтобы очень:
Схоронили кого-то,

прикрыв его кипой газет,
Вышли чьи-то фигуры —
назад, на шоссе – из обочин,

Как лет тридцать спустя,

на машину мою поглазеть.

И исчезло шоссе —
мой единственно верный фарватер,
Только – елей стволы
без обрубленных минами крон.
Бестелесный поток

обтекал не спеша радиатор.
Я за сутки пути

не продвинулся ни на микрон.

Я уснул за рулем —

я давно разомлел до зевоты, —
Ущипнуть себя за ухо

или глаза протереть?!
В кресле рядом с собой

я увидел сержанта пехоты:
«Ишь, трофейная пакость, – сказал он, —
удобно сидеть!..»

Мы поели с сержантом

домашних котлет и редиски,
Он опять удивился:

откуда такое в войну?!
«Я, браток, – говорит, —
восемь дней как позавтракал в Минске.
Ну, спасибо! Езжай!
Будет время – опять загляну...»

Он ушел на восток

со своим поредевшим отрядом,
Снова мирное время

в кабину вошло сквозь броню.

Это время глядело

единственной женщиной рядом,
И она мне сказала:

«Устал! Отдохни – я сменю!»

Всё в порядке, на месте, —
мы едем к границе, нас двое.
Тридцать лет отделяет
от только что виденных встреч.
Вот забегали щетки,

отмыли стекло лобовое, —
Мы увидели знаки,

что призваны предостеречь.

Кроме редких ухабов,

ничто на войну не похоже, —
Только лес – молодой,
да сквозь снова налипшую грязь
Два огромных штыка

полоснули морозом по коже,
Остриями – по-мирному —

кверху,

а не накренясь.

Здесь, на трассе прямой,

мне, не знавшему пуль,
показалось,
Что и я где-то здесь

довоевывал невдалеке, —
Потому для меня

и шоссе словно штык заострялось,
И лохмотия свастик

болтались на этом штыке.

Шар огненный всё просквозил,
Всё перепек, перепалил,
И, как груженый лимузин,
За полдень он перевалил, —
Но где-то там – в зените был
(Он для того и плыл туда), —
Другие головы кружил,
Сжигал другие города.

Еще асфальт не растопило
И не позолотило крыш,
Еще светило солнце лишь
В одну худую светосилу,
Еще стыдились нищеты
Поля без всходов, лес без тени,
Еще тумана лоскуты
Ложились сыростью в колени, —

Но диск на тонкую черту
От горизонта отделило, —
Меня же фраза посетила:
«Не ясен свет, когда светило
Лишь набирает высоту».

Пока гигант еще на взлете,
Пока лишь начат марафон,
Пока он только устремлен
К зениту, к пику, к верхней ноте,
И вряд ли астроном-старик
Определит: на Солнце – буря, —
Мы можем всласть глазеть на лик,
Разинув рты и глаз не щуря.

И нам, разиням, на потребу
Уверенно восходит он, —
Зачем спешить к зениту Фебу?
Ведь он один бежит по небу —
Без конкурентов – марафон!

Но вот – зенит. Глядеть противно
И больно, и нельзя без слез,
Но мы – очки себе на нос
И смотрим, смотрим неотрывно,
Задравши головы, как псы,
Всё больше жмурясь, скаля зубы, —
И нам мерещатся усы —
И мы пугаемся, – грозу бы!

Должно быть, древний гунн Аттила
Был тоже солнышком палим, —
И вот при взгляде на светило
Его внезапно осенило —
И он избрал похожий грим.

Всем нам известные уроды
(Уродам имя легион)
С доисторических времен
Уроки брали у природы, —
Им апогеи не претили
И, глядя вверх до слепоты,
Они искали на светиле
Себе подобные черты.

И если б ведало светило,
Кому в пример встает оно, —
Оно б затмилось и застыло,
Оно бы бег остановило
Внезапно, как стоп-кадр в кино.

Вон, наблюдая втихомолку
Сквозь закопченное стекло —
Когда особо припекло, —
Один узрел на лике челку.
А там – другой пустился в пляс,
На солнечном кровоподтеке
Увидев щели узких глаз
И никотиновые щеки...

Взошла Луна, – вы крепко спите.
Для вас – светило тоже спит, —
Но где-нибудь оно в зените
(Круговорот, как ни пляшите) —
И там палит, и там слепит!..