Фернандо Пессоа - Лирика

в моей жизни дальнейшей.

Ах, весь я тоскую по тем временам, тем коротким

мгновеньям,

когда еще был я никем, тем коротким мгновеньям,

когда я впервые постиг всю бессмысленность

существованья,

если разума нет, чтоб осмыслить его...

Были море, луна, одиночество, о Алваро!

Очнуться от города Лиссабона, уже от других

очнувшись,

Очнуться от улицы Золота,

Очнуться от Росио, уже выходя из кафе,

Очнуться

И оказаться вдруг на вокзале, всегда бессонном,

Словно сердце, лишенное права на передышку.

Занимается утро, неизменно на том же месте,

Ибо нет городского и нет деревенского утра.

В час, когда день начинается первым лучом

своим ранним,

Все места - то же самое место, и земля вся едина,

И для всех эта свежесть, струящаяся отовсюду.

Плотью самой нам даруемая окрыленность

Сладость жить ощущениями тела,

Несравненная радость ожидания того, что сегодня

Что-то доброе с нами случится,

Эти чувства рождаются в нас, когда мы наблюдаем

зарю,

Ту, идущую легкой походкой по горным вершинам

Или штурмом берущую город,

У которого улицы тянутся прямо с востока на запад

Какой ни была бы.

Женщина, плачущая неслышно

Среди шума толпы бегущей...

Уличный торговец,

Зазывающий зычно прохожих

На своем наречье неповторимом...

Одинокий архангел, скульптура собора

Или сирены, убегающие от Пана,

Все это стягивается в единую точку,

Пытаясь в душе моей себя обрести

И слиться.

Обожаю все сущее,

Мое сердце подобно гостинице,

Двери которой всегда открыты.

Жадно вглядываюсь во все живое

И стараюсь понять, ощутив получше.

Все люблю и все наделяю душою,

Человечностью наделяю

Человека, и камень,

И животное, и машину

И от этого сам становлюсь богаче.

Принадлежу буквально всему,

Чтобы все более становиться самим собою.

Я хотел бы вселенную эту таскать на руках,

Точно старая няня - младенца.

Все люблю, все предметы и вещи,

те больше, те меньше!

Те, которые вижу сейчас,- я их больше люблю,

Чем которые видел когда-то или завтра увижу.

Ничего нет прекраснее для меня,

Чем движенье и ощущенье.

Жизнь - огромная ярмарка, и на каждом шагу

Балаганы и акробаты.

Впрочем, мысль эта может меня умилить,

Но утешить не может.

Дай мне лилии, лилии,

Дай мне розы в придачу.

Одари меня розами,

Дай мне лилий в придачу.

Хризантемы, подсолнухи,

Георгины с фиалками

Всех превыше цветов...

Так бросай же охапками,

Всю мне душу наполни,

Одари меня розами,

Дай мне лилий в придачу...

Мое сердце все плачет

В этих парках тенистых,

И никто в целом мире

Не утешит, как надо,

Кроме этой же тени,

Наполняющей душу

В час, покуда я плачу.

Одари меня розами,

Дай мне лилий в придачу...

Моя боль так стара,

Как флакон, где когда-то был спирт,

но давно испарился.

В моей боли и смысла не боле, чем в клетке

для птицы

В том краю, где не водятся птицы.

Моя боль так тиха и грустна, как песок побережья,

До которого море давно не доходит.

Я стою на развалинах древних

И смотрю сквозь разбитые окна наружу,

Чтобы там, в настоящем, найти утешенье.

Одари меня розами,

Дай мне лилий в придачу...

Впрочем, сколько бы роз да лилий ты мне

ни дарил бы,

Все равно будет мало - чего-то всегда не хватает.

Все о чем-нибудь буду грустить,

Все чего-то желать буду снова.

Так что ты обо мне не тревожься чрезмерно,

Даже если я буду о чем-то тебя умолять

Не старайся придать моей просьбе

большого значенья,

Мой чахоточный бедный детеныш,

Дай мне розы твои, твои лилии,

Одари меня розами,

Дай мне лилий в придачу...

Мы встретились, он столкнулся со мной на одной

из улиц Байши,

Нищий оборванец, чья профессия читалась на лице,

Он проникся симпатией ко мне, я - к нему;

И в порыве взаимной любви, переливавшейся

через край, я отдал ему все, что имел

(Разумеется, кроме того, что лежало в кармане

для крупных купюр;

Я не дурак и не пылкий русский романист,

А романтизм хорош, но только без спешки...),

Я симпатизирую этому люду,

Особенно когда он не стоит симпатии.

Впрочем, я сам бродяга и нищий,

К тому же по своей воле.

Быть бродягой и нищим не значит бродить

и нищенствовать,

А значит обходить социальную лестницу,

Не принимать моральные нормы,

И реальные и сентиментальные моральные нормы,

Не быть Верховным Судьей, сановником,