Франческо Петрарка - Лирика

LXXX

Кто предпочел другим дорогам в жизни

Дорогу волн, в которых скрыты рифы,

Хранимый только стенками скорлупки,

Того и чудо не спасет от смерти,

И лучше бы ему вернуться в гавань,

Пока его рукам послушен парус.

Я нежному дыханью руль и парус

Доверил, полюбив впервые в жизни

И лучшую найти надеясь гавань,

Но вскоре путь мне преградили рифы,

И не вокруг меня причина смерти

Бесславной крылась, но в самой скорлупке.

Надолго заключен в слепой скорлупке,

Я плыл, не поднимая глаз на парус,

Что увлекал меня до срока к смерти.

Однако Тот, кто приобщает жизни,

Успел меня предупредить про рифы,

Дав - издали хотя бы - узреть гавань.

Огни, что ночью призывают в гавань,

Путь указуют судну и скорлупке

Туда, где штормы не страшны и рифы

Так я, подняв глаза на вздутый парус,

Над ним увидел знаки вечной жизни

И в первый раз не испугался смерти.

Не потому, что верю в близость смерти

При свете дня хочу войти я в гавань,

Куда ведет дорога долгой жизни,

К тому же не уверен я в скорлупке,

И ветра не выдерживает парус,

Увлекшего меня на эти рифы.

Когда бы гибель не таили рифы

И не искал бы я спасенья в смерти,

Я повернул бы с наслажденьем парус

И где-нибудь обрел благую гавань.

Но я горю под стать сухой скорлупке,

Не в силах изменить привычной жизни

Ты, без кого ни смерти нет, ни жизни!

Скорлупке утлой угрожают рифы,

Направь же в гавань изможденный парус.

CVI

На легких крыльях чудо-ангелица

На берег опустилася зеленый,

Где я ступал, своей судьбой влеком.

Кто мог предвидеть, что в тот день случится?

Силок, из нитей шелковых сплетенный,

Она в траве поставила тайком.

Избави Бог меня жалеть об этом:

Столь нежным взор ее светился светом.

CXXI

Смотри, Амур, красавица младая

Тебя не чтит и мучает меня,

Меж двух огней спокойствие храня.

Ты - с луком, а она - без лат, босая,

Стоит в траве высокой, далека

От жалости ко мне, с тобой дерзка.

Я - пленник, но когда твоя рука

И лук опорой остаются чести,

Мой государь, изведай радость мести.

CXXV

Когда бы удалось

Моей упорной страсти

Одеться в соответствующий цвет,

Огонь бы довелось,

Надеюсь, хоть отчасти

И той узнать, что холодна в ответ;

И реже бы мой след

Встречался одинокий

На холмах и в полях

И реже бы в глазах

Блестели слезы, если.бы жестокий

Воспламенился лед

Причина всех невзгод.

Увы, Амур перу

И разуму препоной,

И песни терпки - и хожу понур.

Но, глядя на кору

Иль на листок зеленый,

Судить о древе - смело чересчур.

Пусть в сердце мне Амур

Глазами той заглянет,

Чей взор меня сразил:

Сердечный горький пыл,

Излившись, плачем, жалобами станет,

И тон моих обид

Другого оскорбит.

Где сладость пылких строк,

Рождавшихся вначале?

Где грация? Где радостный подъем?

Кто б это сердце мог,

Вместилище печали,

Постичь, раскрыв, и выразить резцом?

Черты Мадонны в нем

Любовь воспроизводит

И говорит о ней

И ярче и сильней,

Чем, к сожаленью, у меня выходит

Без помощи былой.

О рок! О жребий злой!

Подобно малышу,

Что речью не владеет,

Но хочет говорить, нетерпелив,

Я говорить спешу

В надежде, что успеет

Мадонна вздохам внять, пока я жив.

Коль радости прилив

Лишь собственные властны

Ей даровать черты,

Зеленый брег, хоть ты

Услышь: ужель мечты о том напрасны,

Чтоб над тобой плыла

Всегда моя хвала?

Прекраснее стопа

На землю не ступала,

Чем та, что освятила твой покров,

И дум моих толпа

Тебя облюбовала,

И телом я спешить сюда готов.

Когда бы меж цветов

Прекрасный след остался

И среди этих трав,

Чтоб, чувствам выход дав,

Я в поисках напрасных не метался,

Где нынче наугад

Влюбленный бродит взгляд!

Чудесный уголок,

Как все для взора мило

Здесь, где, бывало, луч блуждал живой!

Цветок, склонясь, сорву

И думаю - взрастила

Его земля, где грежу наяву:

Здесь, над рекой, траву

Она примяла, сидя,

Вот здесь прошла она.

И точность не важна:

Я все найду, воочию не видя.

Стократ блаженней тот,

Кто нам блаженство шлет.

Как ты груба, лесная песнь моя!

Для твоего же блага

Останься здесь, бедняга.

CXXVI

Прохладных волн кристалл,

Манивших освежиться

Ту, кто других прекрасней несказанно;

Ветвистый дуб, что звал

Ее облокотиться,

Опора восхитительного стана;