Albrecht Durer, Suicide of Lucretia
Correggio, Jupiter and Io, 1531-32
Leonardo da Vinci, Madonna Litta
Leonardo da Vinci
Lucas Cranach the Elder, The Suicide of Lucretia, 1538
Lucas Cranach the Elder, The Three Graces, 1531
Lucas Cranach the Elder, Venus and Cupid, 1525
Madonna dei fusi, Леонардо да Винчи
Raphael Sanzio, La fornarina, 1518-1519
Raphael, Niccolini Cowper Madonna, 1508
Sandro Botticelli, Birth of Venus (detail), c. 1482
Titian, Flora, 1515
Боттичелли, Рождение Вененры. Фрагмент
Бронзино, Аньоло (Аньоло ди Козимо ди Мариано) (Флоренция 1502–1572)
Сандро Боттичелли. Рождение Венеры
Грехопадение и изгнание из Рая. Фреска свода Сикстинской капеллы. Микеланджело
Джорджоне, (1477–1510) Спящая Венера
Леонардо да Винчи, Леда
Рафаэль. Три грации
Джованни Боккаччо
ДЕКАМЕРОН
называемая Декамерон, прозванная Principe Galeotto, в которой содержится сто новелл, рассказанных в течение десяти дней семью дамами и тремя молодыми людьми.
Соболезновать удрученным – человеческое свойство, и хотя оно пристало всякому, мы особенно ожидаем его от тех, которые сами нуждались в утешении и находили его в других. Если кто-либо ощущал в нем потребность и оно было ему отрадно и приносило удовольствие, я – из числа таковых. С моей ранней молодости и по сю пору я был воспламенен через меру высокою, благородною любовью, более, чем, казалось бы, приличествовало моему низменному положению, – если я хотел о том рассказать; и хотя знающие люди, до сведения которых это доходило, хвалили и ценили меня за то, тем не менее любовь заставила меня претерпевать многое, не от жестокости любимой женщины, а от излишней горячности духа, воспитанной неупорядоченным желанием, которое, не удовлетворяясь возможной целью, нередко приносило мне больше горя, чем бы следовало. В таком-то горе веселые беседы и посильные утешения друга доставили мне столько пользы, что, по моему твердому убеждению, они одни и причиной тому, что я не умер. Но по благоусмотрению Того, который, будучи сам бесконечен, поставил непреложным законом всему сущему иметь конец, моя любовь, – горячая паче других, которую не в состоянии была порвать или поколебать никакая сила намерения, ни совет, ни страх явного стыда, ни могущая последовать опасность, – с течением времени сама собою настолько ослабела, что теперь оставила в моей душе лишь то удовольствие, которое она обыкновенно приносит людям, не пускающимся слишком далеко в ее мрачные волны.
Читать дальше