Раиса Блох: Здесь шумят чужие города

Хорошо, что милый заглянул в окно:
«Погоди, подруга, погоди еще»,
А не то давно бы воротилась я
В голубое море, где плывут миры.

Верить я теперь не стану
Никому и никогда:
Укатилась за поляну
Золотистая звезда.

Путь лесной был глух и долог,
Но звезда была светла,
И я шла не видя елок,
Не считая терний, шла.

Знала я — Господня милость
К Вифлеему приведет.
Как случилось, как случилось,
Что затмился небосвод!

Что ж, одна пройду поляну,
Долю темную приму,
Только верить я не стану
Никогда и никому.

Две звезды на небе загорелись,
Две звезды горели и мерцали.
Я молилась этим звездам светлым
И других созвездий не видала.

Две звезды упали в глубь морскую,
Золотой дугой упали в воду.
Я молиться больше не умею.
Что мне делать… Господи помилуй!

Уходило солнце за горы,
Уплывала любовь за море.
За горами умерло солнце,
А любовь за морем погасла,
И теперь одна
Синева видна,
А и в ней не измерить дна.

Мне куда деваться усталой?
Стану я на дороге талой,
Да про то спою,
Как в синем раю
Греет солнце любовь мою.

О милом солнце только вспоминай,
О милом друге позабудь навеки.
Не для тебя благоухает май,
Огнем лазурным истекают реки.
Все, что звала и пела ты, любя,
Не для тебя.

И если светом зацветает высь,
И радуги, и радуги зажглись,
Знай, не тебя они зовут в дорогу:
Над черным полем, в воздухе пустом
Не ты пройдешь сверкающим мостом
В обитель к Богу.

За окошком утро расцвело,
По дорожкам солнце потекло,
И тепло на сердце и светло.

Это значит, сбылись времена,
Это значит, ты пришел назад.
О мой милый, милый, я верна.
Ты войди в мой золотистый сад.

Белая птичка, лети, лети
На золотистые пути,
Где ветер тих, и где воздух чист,
И где светится солнцем каждый лист.

Ранняя песня, звучи, звучи
В небе, где падают лучи.
Громче звени, чтобы знали они
Про ту, которой не спится в ночи.

Синей влагой, золотым туманом,
Семицветными струями радуг
Я слепое сердце напоила
И сказала милому: «Приди:

В нашем городе светлы дороги,
В нашем городе холмы пологи,
И тебя я встречу на пороге,
И прижму тебя к моей груди».

Много поет соловей счастливый,
Часто поет в лесу кукушка,
Есть у зяблика напевы,
Есть и у сердца благая весть.

Солнышком все оно согрето,
Радости все оно открыто, —
Знойного лета, синего скита
Разве не может оно обресть?

В тихом поле сердцу отрадно:
Ходят рыбы в речке прохладной,
Смотрит небо в желтые нивы,
Колос к колосу льнет ленивый,
А тому, кто один у Бога,
Много дорог и золота много.

В Палестине собирают виноград,
Желтым солнцем напоенные плоды,
Пляшут ангелы у мраморных колонн,
Заливаются на лозах соловьи.

Спи спокойно в белом гробе, тихий брат.
В день обещанный ты будешь воскрешен.
О зеленые эдемские сады!
Иорданские прозрачные струи!

Как мне легко вспоминать об этом,
О том, что будет со мной в конце,
Когда я прощусь с золотистым светом,
Когда я утихну в моем Отце.

Ни радугой чистой, ни звездою
Не станет в мире душа моя.
Я только землею лицо покрою,
Я только забуду, что это я.

И будут плыть небеса, пылая,
И деревья шуметь и трава расти,
И ведь только затем на земле жила я,
Чтоб ничем не быть и во всем пройти.

Птицы гнезда вьют весной,
За волчицей ходит волк,
По дорожке, по лесной
Стелет солнце желтый шелк
И, куда б ты ни пришел,
Всюду звон и торжество.
Отчего же, отчего
Не дождаться мне его?