Раиса Блох - Здесь шумят чужие города

1928 стал этапом не только для Раисы Блох, но и много лет спустя для всех, кто заинтересовался ее жизнью и творчеством. Именно с этого года начинаются письма Раисы Ноевны к Ольге Добиаш-Рождественской, сохранившиеся в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. Вслушаемся в ее голос, дошедший до нас спустя столько лет.

25 марта 1928: «У нас весна, безоблачная и прозрачная. Такого яркого солнца не было давно. Я очень устала и работаю плохо. На уроках засыпаю, в автобусах сплю крепко, с риском проехать остановку» [10] Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. — Ф. 254 — Ед. хр. 343. .

14 апреля 1928: «Завтра русская Пасха. Дорогая Ольга Антоновна, поздравление мое придет слишком поздно, но я все-таки от всей души поздравляю Вас с праздником и желаю успеха во всем. Представляю себе предпраздничный “мой город” с толпами людей, несущих в салфетках пасхи и куличи, представляю себе знакомые перекрестки, лестницы церквей, булыжники мостовой, почерневшие от вечерней сырости. Когда увижу все это? Увижу ли вообще?» [11] Там же. .

24 декабря 1929: «У нас трескучие морозы и мы все жестоко зябнем. Снега нет, жестко и холодно. Улицы уставлены елками, но мне в этом году трудно настроиться на праздничный лад… Получила известие, что умерла моя бабушка. Она была уже очень старой, но совсем здоровой и бодрой. Грустно в такое время быть вдали от родных мест» [12] Там же. .

31 августа 1930: «Из-за науки на время забросила стихи. По-видимому, вместе и тому и другому трудно ужиться» [13] Там же. .

Блох пишет о работе, посылает для Ольги Антоновны книги, смотрит архивные документы в берлинских хранилищах. Но сквозь все эти проблемы все больше начинает просвечивать тревога. Воспитанная в глубоко русских традициях, боготворящая русскую поэзию, Раиса Ноевна в Германии начала тридцатых все чаще вспоминает о своем еврейском происхождении. О том же напоминают и Горлину. Сначала Блох об этом говорит в письмах намеками.

7 октября 1931: «Мы вернулись в Берлин в полной исправности, потолстев и загорев. Боюсь, что скоро полиняем. Здесь так мрачно, что сразу во всем не разобраться» [14] Там же. . Однако потом она становится более откровенной.

16 февраля 1932: «Со мной в национальном вопросе не слишком церемонятся… Разговоры о форме черепа и чистоте расы наводят только на отвращение и тоску, даже не на ненависть. Надеюсь все-таки, что все образуется [15] Там же. .

Но пока еще фюрер не пришел к власти, Раиса Блох продолжала много, очень много работать. Средств не хватало, она давала уроки, переводила на немецкий сказки, стихи Есенина. Естественно, ее стихотворения были включены во все берлинские сборники русских поэтов, которые выходили в свет во многом благодаря энергии Горлина: «Новоселье», изданный в 1931, «Роща», вышедший в 1932. появление третьего сборника «Невод» совпало в 1933 с отъездом, или, скорее, бегством Блох и Горлина в Париж.

1 июня 1933 Раиса Ноевна пишет Добиаш-Рождественской: «Мне теперь хорошо и спокойно… Надо поскорее все забытьи от звериного и расового начала вернуться к человеческому» [16] Там же. .

Большое участие в судьбе Блох и Горлина приняли профессор Сорбонны Лот и его жена Мирра Лот-Бородина, дочь известного ботаника, академика И.П. Бородина. Произошло это, естественно, не без участия О.А. Добиаш-Рождественской, которой Лот сообщал в Ленинград: «Мы смогли найти ей в Париже очень скромное материальное положение, которое ей поможет прожить прилично в течении одного года. Потом посмотрим» [17] Воронова Т. Указ. соч. — С. 126. . В другом письме он был также уверен в своей подопечной: «Не беспокойтесь слишком о Раисе. Она зарабатывает на жизнь тяжело, но она на нее зарабатывает» [18] Там же. .

Раиса Ноевна действительно тяжело зарабатывала на жизнь — все время съедали уроки.

Блестящий медиевист, она писала статьи по истории аптечного дела, так как это давало хоть какие-то гроши. Лот сумел первое время обеспечить ее малооплачиваемой, но постоянной работой — каталогизацией рукописей Аристотеля. Другая ее деятельность была связана с комитетом по переизданию словаря средневековой латыни, который также возглавлял Лот.

В 1935 они с Горлиным зарегистрировали свой брак. «Когда они поженились, немало было толков в русском Париже, многие недоумевали: помилуйте, такая разница в возрасте, да он и на вид еще совсем мальчик. Но на деле получился отличный брак», — вспоминала Е. Каннак [19] Канак Е. Памяти ушедших. // Евреи в культуре русского зарубежья. — Иерусалим, 1992. — Вып. 1. — С. 244. .