Раиса Блох - Здесь шумят чужие города

Уже после ее отъезда в «Госиздате» в 1923 увидела свет книга Карло Гоцци «Сказки для театра». Титульный лист украшали имена и фамилии переводчиков — Михаил Лозинский, Яков Блох, Раиса Блох. А в 1924, уже в Германии, в переводе Раисы Блох и В.И. Ракинта вышла комедия Николо Макиавелли «Мандрагора».

Жизнь в Берлине во многом стала продолжением жизни в Петрограде. То же сочетание научной работы и поэзии. Только уже не было рядом любимых набережных и мостов. «Мне был отчизной город белый», — напишет она спустя несколько лет.

Раиса Ноевна заканчивает берлинский университет, защищает диссертацию «Монастырская политика Льва IX в Германии», начинает работать в группе одного из ведущих европейских исследователей средних веков профессора Бракмана. «Она посвятила себя средневековью, кухонной латыни», — свидетельство еще одного мемуариста русской эмиграции, литератора Александра Бахраха [5] Бахрах А. По памяти, по записям. // Новый журнал. — 1993 — № 190/191 — С. 353. . «Кухонная латынь» действительно, была более чем необходима, ведь группа Брахмана работала в знаменитом издательстве «Monumenta Germaniae Historica», продолжавшем монументальную научную традицию высокопрофессионального издания древних немецких исторических источников.

Но поэзия, поэзия по-прежнему оставалась главной для нее. Берлин вскоре перестал быть похожим на столицу русской литературы, какой он по праву считался в самом начале двадцатых. Спасаясь от инфляции, русские писатели уезжали: кто в Париж, кто назад, в уже Советскую Россию. Но жизнь продолжалась, и одним из «родников» русской поэзии в Германии стал поэтический кружок «тридцати», который возглавил будущий муж Раисы Михаил Горлин.

«Миша Горлин — очень маленький, пухлый, с мелкими чертами лица и вьющимися, довольно светлыми волосами. Глаза у него хорошие — серые, умные, с длинными ресницами: он был пухлый как девочка… Он был на 11 лет моложе и на голову ниже ее. В остальном они прекрасно дополняли друг друга: он был растяпа и лентяй, она — энергичная и твердая, упорная» [6] Канак Е. Указ. соч. — С. 162. .

Насчет «растяпы» — здесь, наверное, Евгения Каннах была в чем-то права: слишком незащищенным от жизни воспитали его родители, долгое время бывшие вполне состоятельными.

Так, они боялись подпустить сына к велосипеду. Впоследствии это стало одной из косвенных причин его гибели. Но лентяем его называть не стоило. Диссертация Михаила о Гоголе и Гофмане потрясла многих литературоведов. «Он даже пытался реконструировать задуманную Гоголем комедию «Владимир третьей степени», работая над этим с той тщательностью с какой музейные реставраторы стараются собрать воедино уцелевшие черепки какой-нибудь античной вазы» [7] Бахрах А. Указ. соч. — С. 353. . Это — снова слова Бахраха.

Еще он писал белые стихи о романтически странах и сказочных животных и своей фантастичной и детской любовью к литературе заражал многих. Кружок его посещали не только молодые русские поэты, но и, например, вполне известный к тому времени Владимир Набоков, писавший в Германии под псевдонимом Сирин.

Так и продолжалась жизнь. Стихи, кропотливая работа и тоска. Тоска по Петербургу, с такою силой прозвучавшая на страницах ее первой книги стихов «Мой город», вышедшей в 1928 в берлинском издательстве Якова Блоха «Петрополис».

Реакция на книгу в русской эмигрантской критике была разной. Очень невысоко оценил ее В.Набоков: «Солнце, горы, песни, рай — эти слова очень часто встречаются в книжечке стихов «Мой город». Беда только, что это только слова, игрушечки поэзии, ярлычки испарившихся символов, телефонные номера Господа Бога». Отметив «…Склонность Раисы Блох к благозвучным, но совершенно невыразительным прилагательным», Набоков в конце все-таки не мог не отдать должное светлой лирике поэтессы: «Впрочем, язык ее хоть и беден, да чист, чист не только слог, но и все настроение ее книжечки. И когда она низводит музу из постылой светлицы на землю, то совсем хорошо» [8] Сирин В. Рецензия на книгу Раисы Блох «Мой город». // Руль. — 1928 — 7 марта. . Совсем по-другому отозвался лишь недавно оцененный в России критик и философ К.В.Мочульский: «Этот сборник стихов посвящен Петербургу, он связан с ним не только заглавием и именем издательства, но и поэтическими темами и всем строем своего лиризма… Для начинающего поэта — удивительная свобода от бутафории. Все проверено хорошим вкусом и доведено до простейшего выражения» [9] Мочульский К. Рецензия на книгу Раисы Блох «Мой город». // Звено. — 1928 — № 3 — С. 173. .