Дмитрий Магула - Fata Morgana

Знамена веют. Ждут сигнала.
Полет медлительных минут:
Сверкают латы и забрала.
Нетерпеливо кони ржут…
Всеобщей радости чужая,
Лишь баронесса у окна,
На подвиг мужа провожая,
Стоить, печальна и бледна.
Труба походная пропела…
Барон дал знак. Его броня
Блеснула с поворотом тела,
И шпора тронула коня.
………………………………..

Уже закат каймою алой
На дальнем небе угасал,
Когда отряд толпой усталой
Располагался на привал.
С какой-то смутною тревогой
Барон сидел на старом пне
Следил за пыльною дорогой
И думал о минувшем дне.
Чу! Конский топот! Близь болота
Протяжно крикнул часовой:
На всем скаку у поворота,
Вдруг показался верховой…
Поводья сжав одной рукою
И гибкий хлыст в другой руке,
Он с непокрытой головою,
Пригнулся и припал к луке.
Короткий меч дамасской стали
Скользил и прыгал по бедру.
Да полы рясы трепетали,
Как птичьи крылья на ветру…
С дороги клубы серой пыли
Еще неслись, как ураган.
— «Отец мой! Вы ли это? Вы ли?
Но что случилось, капеллан?»
— «О, в замке все благополучно
И для тревоги нет причин!
При баронессе безотлучно
Я был до вечера один…
Потом я мчался всю дорогу,
Чтоб вас нагнать в пути, и вот, —
Я увидал вас, слава Богу!
Барон, вы дали ключ не тот…»

Я помню рыцарский завет: —
За честь и за святую веру!..
И свято выполню обет,
Как подобает Тамплиеру.

В бою пощады я не дам!
Я сарацина, как собаку,
Добью и к синим небесам
Пошлю победный клич: — «В атаку!»

Пусть знает каждый пилигрим,
Пусть знают все, что серп Ислама
В Святой Земле не страшен им,
Пока на страже Рыцарь Храма.

Пусть я лишусь руки в бою,
Пусть перебьют копьем другую,
Пусть меч пронзит мне грудь мою, —
Пока я жив, я атакую!

Седое небо… Саваном тумана
Окутаны и берег, и залив.
Доносится железный скрежет крана…
И, в клубах дыма, плавно отвалив,

От пристани в туман молочно-белый
Ушел, как призрак, белый пароход;
И лишь сирены голос озверелый
Еще ревет в затишьи спящих вод.

Что ждет отплывших в дальнем Океане?
Не знаю их, но видел, как они
Исчезли там в сомкнувшемся тумане, —
И нить Судьбы связала наши дни…

Все, что было, все, что есть,
Все, что будет, — все ничтожно;
Страсть любви, надежда, месть, —
Все так шатко, все так ложно!

Настоящее — вчера
Было тем, чем завтра станет,
И, как искры от костра,
Улетит и в воду канет.

Мы живем… Вокруг нас тьма…
Правда жизни так убога,
Что душа идет сама
Смерть вымаливать у Бога…

Смолкнет память навсегда,
Мысль, мелькнув на миг, потухнет,
И, как темная звезда,
Этот мир мой в бездну рухнет…

Ты мне даришь обрывки счастья:
Улыбку… взгляд из-за цветов…
Но и за это вновь готов
К твоим ногам, как раб, упасть я!

В кругу твоих друзей вчера
Терзал мне сердце шепот тайный,
Что я здесь лишний и случайный…
И пытка длилась до утра.

Мой взор был ясен, голос звучен,
Была спокойна речь моя:
Никто из нас не знал, что я…
Что я почти на смерть замучен.

Если снегом тебя занесло
В непроглядную темень в степи,
Или ветер, сорвавшись с цепи,
Из руки твоей вышиб весло,

А ладь, как песчинку в ковше,
Топит в море разгневанный вал, —
Есть надежда, что срок не настал,
Есть надежда на чудо в душе!

Если ж время пришло, и в груди,
Притаившись, тоска залегла, —
Пусть душа догорает дотла:
Невозможного чуда не жди…

Там — юный смех и голоса,
А здесь, в моем миру отсталом,
Лишь мысль, как черная оса,
Мне мозг мой жалит жадным жалом…

Я слышу: «Жизнь твоя прошла,
И ты стоишь у самой двери
Туда, где нет добра и зла,
Надежд, религий и мистерий.

Взгляни на братьев и сестер:
Их, в свой черед измучат страхи,
Что жизнь дотлеет, как костер,
Замрет, как маятника взмахи…

На чьих-нибудь похоронах,
Идя неторопливым шагом.
Пойми, что тело — только прах,
И смерть сочти желанным благом!»