Алексей Борычев - Стихотворения, 2012–2013 годы

Последний летний день с небес слетел,
Прохладно стало тёмными ночами.
На мягкую листвяную постель
Покой ложился тихими лучами.

Простор лесов прозрачнее, светлей.
Гуляют переливчатые блики
По сумраку пустеющих аллей
Под журавлей прощающихся клики.

Рядится осень в алые шелка,
И ветры, как осипшие свирели,
Свистят, и гонят, гонят облака
По выцветшей небесной акварели.

Ах, осень, осень, ты ли это? Я ль
Попал в твои холодные объятья?

И — понимаю:
Если есть печаль, —
Она приходит в самых ярких платьях!

В сырое холодное лето
Горячие мысли одеты.
А мы в ожиданиях тлеем,
Скользя по дождливым аллеям.

И тёмная пена событий
Вскипает над тем, что забыто.
А в чёрной воде откровений
Искрятся пылинки сомнений.

Кривые зеркальные ночи
Помножат на сто одиночеств
Число отражений рассветов,
Потерянных памятью где-то.

А дней перламутровый клевер,
Бегущий по небу на север,
Рассеет пыльцу расставаний
По серым лесам расстояний.

И кольца времён разомкнутся.
Прольётся бессмертие в блюдце
Глубокой печали о чём-то,
Растаявшем за горизонтом

Того водянистого лета,
В которое были одеты
И мысли, и чувства, и даже
Земное бесчувствие наше.

Нет ничего темнее звука,
Нет ничего светлее боли…
В висках стучащая разлука,
Как птица, вырвется на волю.

Пребудет близостью апреля,
Прощающей былые зимы —
С их чёрной музыкой метелей,
С их тишиной неотразимой…

А после — пёстрою весною
В лесных просторах разгорится,
Чтоб майской песнею лесною
Пронзить покоя шар, как спицей…

Нет ничего темнее звука.
В его тени уснуло время.
И память стала близорука,
От немоты времён старея.

Кто знает звук, его не слыша,
Приходит в тихое бессмертье,
Луга причин земных колыша
Ветрами слов «не верьте», «верьте».

Преграды истин разрушая,
В небытие смещая судьбы,
Восходит тихо мысль чужая
Над горизонтом высшей сути

Былых событий и явлений,
Блистая пасмурной печалью
И правдой редких откровений,
Пасующей перед молчаньем.

Зане молчанье благородней
Победно высказанной правды.
…Не наступившее «сегодня»
Честней обещанного «завтра».

Между берёз восходящая тьма
Кольца свивает из прошлого времени.
Льётся с небес голубая сурьма
И осаждается в сердце прозрением.

Кружит над елями коршун луны,
Мир осеняя небесными крыльями.
Слушают стоны дерев валуны.
Ночь распускается северной лилией…

Ртутные тельца полночных берёз,
Хрупкие в лунном и звёздном сиянии.
Чёрная чаща…
Какой-то вопрос
Молча застыл в закоснелом сознании:

Тихо шепчу я: зачем эту тьму,
Зимние силы, в судьбе рассыпаете?
Кто мне расскажет, зачем, почему
Прошлое намертво врезано в памяти?

Но молчалива, как тень, темнота.
Хоть бы огни засверкали далёкие.
Как мне противна её немота
В мире, где все навсегда одинокие!

Чёрные птицы как будто кружат.
Чёрная ночь угождает нездешнему.
Воздух несмелыми мыслями сжат —
Тихой печалью по времени прежнему.

О, как пружинит его существо! —
Чувства пульсируют волнами-волнами —
Злое земное творит колдовство
Зимними звуками, злобою полными.

Апрель покупает билет для меня
На поезд до станции «Осень»,
Куда отправляюсь, себя разменяв
На солнце и дым на морозе.

Бегут полустанки мерцающих дней,
Быстрее, быстрее, быстрее;
И солнце в оконцах уже холодней,
И прошлое даже не греет…

И нет остановок, и старый вагон
Несётся, несётся, несётся
И делает новый и новый разгон
Навстречу закатному солнцу.

Уже не приносят ни чай, ни коньяк. —
Уволены все проводницы.
Но знаю — на станции «Осень» — не так:
Там есть ещё — чем насладиться!