Алексей Борычев - Стихотворения, 2012–2013 годы

И видеть квадраты и кольца
Тебе неизвестных времён,
Звенящие как колокольцы
Забытых, но звонких имён.

Встречая вторичные дали,
Забыть о первичных навек,
О том, что тебя называли
«Любимый ты мой человек».

И знать, что какого-то завтра
Не будет уже никогда.
Сомкнётся кромешная правда:
Я — глина, песок и вода…

Пространство — функция ума,
Преобразующая время
В мечты, события, прозренья.
Пространство — функция ума!

И пусть сомнений в этом — тьма,
Но даже в энных измереньях —
Пространство — функция ума,
Преобразующая время.

Стекает утро вязким солнцем
С покатых крыш,
И день стоит над горизонтом,
Кудряв и рыж.

Осенней солнечной слезою
Позолочён,
Он ловит блик под бирюзою,
Хрустит лучом.

Зерном печали кормит небо,
Молчит оно,
Глотая, словно крошки хлеба,
Её зерно.

И пусть сентябрь горчит повсюду
Сырой строкой,
Но этот день подобен чуду,
Живой такой!

И льются тихие просторы
Струёй времён
На бесконечные повторы
Иных имён.

На недовольное шептанье
Тоски земной,
На все предчувствия и тайны
Судьбы иной…

И что ему угрюмый невод
Земной тоски,
Когда задумчивое небо
Кормил с руки!

Что буду я делать весной?
Наклею на чувства листочки,
Твой голос, как поле, льняной
Заставлю цвести в моих строчках.

Оранжевых бликов семье
Пошлю приглашенье в свой терем.
В его малахитовой тьме
Чтоб не было места потерям.

Что буду я делать весной?
Вино из черешневых мыслей,
Напиток покоя лесной,
Слегка от забвения кислый.

Мгновений кусающих рой
Потонет в потоках сирени,
Окажется тихой строкой
Какого-то стихотворенья.

Что буду я делать весной?
Сшивать временами пространства?
Взойдя на порог неземной,
К астральному буду пристрастный?

…А ивы речные глядят
В парные закатные воды,
И вечер, лучами объят,
Спускается тьмой с небосвода.

И мир — как обычно — ничей,
Весенний ли, зимний, осенний.
Порхание дней и ночей,
Сплетение света и тени.

Сегодня есть, а завтра нет.
Таков закон, увы.
Порхает случая билет —
Лови его, лови.

Весны сквозная синь.
Светящаяся истина.
Застенчивость осин,
Прозрачная, лучистая.

Кораблики тепла
По морю стыни плавают,
И теплых дней расплав
Стекает с неба лавою.

Весны блестящий диск
Вокруг меня вращается,
И мир, суров и льдист,
На части разрезается. —

На щебетанье мглы,
На пенье ручейковое,
На воды рек, светлы,
Что были стужей скованы…

И солнечным стеклом
Леса переливаются,
Как память о былом,
Всегдашняя, живая вся!

А солнце — просто дым,
Оранжевый, берёзовый
Над мартом молодым,
Над снегом бледно-розовым.

Цветной тишиной октября
Темнеющий день рисовал
В тетради с названьем заря
Свинцовой прохлады овал.

И контур нечёткий его
Врезался в лиловую тьму,
В которой брело существо,
А кто? — недоступно уму…

Возможно, прощальная тень
Прошедшей прекрасной поры,
А может, закатный олень,
Идущий в иные миры.

А может, затравленный зверь
Души опустевшей, больной —
В безверие, в сумрак потерь —
Он крался лесной стороной…

И небо струило печаль
По веткам и листьям дерев,
Покоя вечернюю шаль
На шею тревоги надев…

Стоял я среди валунов
Забвенья, дышал немотой,
Луны золотое руно
Сбирая тоскою густой.

Темнело. И лес в темноте —
Как терем судьбы — до небес,
Там, будто искристая тень,
Цвело ожиданье чудес.

Пришедшая в терем судьбы
Осенняя гулкая ночь
Качала осины, дубы,
Не в силах тоску превозмочь.

И хлопнула в тереме дверь,
Рассыпалась тьма на куски,
И шедший в безверие зверь
С рычаньем оскалил клыки…