Борис Заходер - Заходерзости

НЕ ЧИТАЛ АГАТЫ КРИСТИ!

— Темно!
— Здесь тьма свечей!
— Как это — тьма?
Нет, ваш язык сведет меня с ума!

Если мы говорим:
— Мы парим, мы парим!
— Мы парим, мы парим!
— Мы парим, мы парим!
А потом
Эту фразу
Сто раз повторим —
Не ручаюсь, конечно,
Что мы воспарим,
Но, пожалуй,
Получится он —
МОНОРИМ!

Батраку сказал кулак
— Нука-ся,
Выкоси!
А батрак ответил так:
— Нако-ся,
Выкуси!

Дядя — мастер материться.
Тетя —
Тоже мастерица.

Мастерами
В каждом деле
Наша Родина
Гордится!

Кончай, Митрий,
Играть с Мотрей,
Вставай, Митрий,
Ишши натрий.

Вставай, Митрий,
Ишши натрий,
Ташши натрий —
Корми нутрий!

— Эх, милка с Васей
И я с Васей —
У нас нету
Разногласий!

— Ой, не сри милый,
Не сри, мой друг,
Засрешь рощу,
Зеленой луг!

— А я милке
Не поверил —
Иде стоял,
Там и насерил…

Это — тятина телятина,
Это — катина курятина,
Это — нянина баранина,
Это — дядина говядина!

А у Вани —
Две фасолины,
Да и эти
Не посолены…

Голубь сизый,
Голубь синий,
Голубь светло-голубой, —
Никто так
Не приголубит,
Как залётка дорогой!

— Вся
Моя
Родня

Подвела
Меня,

Мать
Всех больше
Подвела —

На свет Божий
Родила!

Сковорода —
Или сковородка?
Скоро вода —
Или скоро водка?

В чаще чаще
Меньше пищи, —
Значит, в чаще
Чаще чище!

У нас нос мокр —
У нас насморк;
У нас насморк;
У нас нос мокр!

Я знаю,
Что оды
Сегодня не в моде,
Да и благодарность
Выходит из моды,
Но есть — что поделаешь! —
Вещи в природе,
Достойные только
Торжественной оды!

Вы вслушайтесь только:
Все терпит бумага!

Как верно!
Какое великое благо!

Увы, без бумаги,
— Признайтесь, писаки! —
Пропали бы
Все наши бредни и враки!

Куда бы, скажите,
Друзья-графоманы,
Девались бы
Наши стихи и романы?

Поэтому дружно —
Паки и паки! —
Восславим бумагу,
Бумагомараки!

И пусть наше слово
Поможет бумаге,
Ведь ныне
Погибель
Грозит ей, бедняге:

Грозят ей и пленки,
И диски, и чипы —
Бездушные,
Гнусные,
Мерзкие типы!

Она их напор
Кое-как отражает,
Но Лета
И ей и всем нам
Угрожает…

…Хотя соловьи,
Нахальные пташки,
Веками обходятся
Без бумажки…

Однажды я шел из Дувра в Кале —
Дорога, поверьте, была нелегка, —
И у синего моря, на голой скале
Я встретил Грустного Моряка.

Он руки ломал, и волосы рвал,
И печальны, печальны были слова
Песни, которую он напевал,
А песня
Была такова:

«Я один — капитан, и гардемарин,
И штурман брига „Нырок“.
Я его рулевой, и боцман лихой,
И четверка гребцов, и кок…»

И бедняга все рвал остатки волос
Изо всех своих старческих сил,
И взглядом просил:
«Ну, задай мне вопрос!»
Так что я его прямо спросил:

— Извини, старина, — сказал я ему, —
Я тоже отчасти моряк,
И как раз потому я никак не пойму,
Не пойму я, как это так:

Ты один — капитан, и гардемарин,
И штурман брига «Нырок».
Ты его рулевой, и боцман лихой,
И четверка гребцов, и кок???

И тогда старикан штаны подтянул
(Подтянул, как бывалый матрос!),
Он чихнул, он икнул,
Он глубоко вздохнул:
— Ну, так слушай, — он произнес.