Петр Артемьев - Комиссар

Король французский сходит вдруг с ума,

Войдя в историю как Карл седьмой Безумный.

Его психоз носил характер буйный.

И началась у трона кутерьма:

Бразды правления все перешли к Людовику,

Родному брату Карла, плюс любовником

Своей невестки был он – королевы Изабеллы.

Бургундский герцог Жан Неустрашимый

Стал оппонентом Орлеанского режима:

С кузеном он боролся дерзко, смело.

Людовика, двоюродного брата,

Он ненавидит яростно, неистово

И, чтобы был повержен враг заклятый,

Организует Жан его убийство.

И совершилось это дело темное —

Убийцы все исполнили наемные:

Людовик Орлеанский был убит,

Когда он вышел ночью из трактира,

И шаткого не стало больше мира —

Война пошла враждующих элит.

Сцепились бургиньоны – арманьяки

(Граф д’Арманьяк – бургундцев главный враг,

Своих сторонников собрал под свой он флаг),

И население втянулось в эти драки.

В междоусобице брат брата насмерть бьет.

Король английский, раз такое дело,

Смог ситуацию использовать умело:

Под свой диктат пол-Франции берет,

Войдя в союз с Филиппом, сыном Жана,

Убитого приверженцами клана

Враждебного, и пролил свою кровь он

За кровь Людовика. Бесстрашный Жан погиб,

И герцогом стал сын его – Филипп.

Он с англичанами сотрудничал, а Дофин,

Наследный принц, лишен своих был прав,

Под тем предлогом, будто Карлу не родной он

И обладать не может он короной:

За материнское распутство сыну – штраф!

Король английский, силу показав,

За трон французский побеждает в споре,

Права свои он закрепляет в договоре,

На шее Франции обвившись, как удав.

По договору, становился он регентом,

Пока живой еще король Безумный Карл.

С его лишь смертью, с этого момента,

Быть королем себе он право брал.

А Дофин-принц, бежавший на Луару,

Сидит беспомощный, как в клетке, в замке – в Бурже,

В депрессии. Он жалок, безоружен

И ждет последнего смертельного удара.

Когда же умер Карл Безумный, наконец,

От Дофина отрекшийся отец,

То не прошел у англичан их номер,

Поскольку Генрих, Англии король,

«Покинул сцену», отыграв всю роль,

А проще говоря, он тоже помер.

Вооружившись фактом этим новым,

Расправил крылья сникший было Дофин,

Хоть не был признан большинством, не коронован

(И королевская – вопрос! – течет ли кровь в нем),

Провозгласил себя он королем,

Но как моральный устранить надлом?

Он слабо верил в лавры победителя.

И мысль скребла по мозгу, как пантера:

Что он наследник, не было в нем веры.

Кто эту веру даст ему, чем пробудить ее?

В кольце блокады город Орлеан,

Когда он будет англичанам сдан,

На Дофине поставить можно крест,

Династию грядущее ждет мрачное.

Навеки ею будет власть утрачена,

И зверь войны все государство съест.

Во Франции нужда, болезни, мор,

Бесчестье женщин, девушек позор,

Налоговое бремя, грабежи,

Насилие, разбойничьи ножи.

Копейка жизнь – убьют за медный грош.

Предательство, обман, мздоимство, ложь.

Разгульно себя чувствует порок:

Похабщина и вдоль и поперек…

Природа мест, где родилась Жаннетта,

Вполне достойна вдохновения поэта:

Тишь-гладь кругом да благодать – идиллия!

И среди пышной зелени холмов

Из виноградников и лиственных лесов

Текла река с каймой из белых лилий

Между лугов широких, заливных.

Из лоскутов, казалось бы, цветных

Покровы луговые эти сшиты.

«Цветов долина», – сказано о них.

С их красотой о Жанне память слита.

Ее семья была большая и счастливая,

Пусть времена настали смутные и грозные.

Родители ее благочестивые

Привили чувства ей религиозные.

Она была примерной католичкой.

Молиться нравилось на службе ей церковной.