Петр Артемьев - Комиссар

– Ангельские крылья,

Когда являлся вам Архангел Михаил

Вы видели?

ЖАННА

Он в Небесах парил

Красивее прекрасных самых птиц.

– Вы описать смогли бы, кроме лиц,

Как выглядят Екатерина с Маргаритой?

ЖАННА

Пусть в руки попаду я к палачу,

Но лучше я об этом промолчу:

Не будет эта тайна мной открыта.

– Что Голоса сказали ваши вам?

На волю выйдете вы? Говорите честно.

ЖАННА

Меня освободят, по их словам,

Но время с точной датой неизвестны.

– Мужчиной одеваться – это грех.

За это с вас хотим спросить мы строго.

ЖАННА

Зачем должна выслушивать я всех?

Ходить в мужском обет дала я Богу.

– На флюгере, служившим сборным пунктом

Для пеших воинов, гадали, Жанна, вы?

ЖАННА

Да разве черт хоть раз меня попутал?

Я никогда не шла без головы

Вперед на штурм, ни шагу наудачу.

Я слушала совета Голосов,

Послушно откликаясь на их зов,

И поступать я не могла иначе.

– Свидетельств множество, что под Шато-Тьери

Ловили бабочек вы знаменем своим

И люди поддавались чарам злым.

Колдуньям уготованы костры, —

Напоминаем вам. Закон неумолим.

– Себя за Ангела вы, за святую выдали,

И гимны в вашу честь поют хвалебные,

Целуют руки вам и кольца. В них целебный

Источник Силы будто есть, и, как на идола,

На вас все молятся,

ЖАННА

Молиться, что ли, вредно?

– Что с порученьем Божья вы посланница,

Сторонникам, скажите, вашим верится?

ЖАННА

Я просто полагаюсь на их сердце.

Не верят если, Правда ведь останется!

– Когда была у вас попытка неудачная

Сбежать из замка и вы были стражей схвачены,

Разбившись при падении, хулили

Свои святых вы?

ЖАННА

Нет, меня оговорили.

После шести допросов трибунал

Формат судебных заседаний поменял:

Допрашивать Жаннетту судьи стали

В тюремной камере шестерками. Вопросы

Впивались в мозг ей, словно злые осы,

Состав менялся судей каждый раз. Детали

Они мельчайшие у Жанны вызнавали,

Чтоб на вопрос ответить было ей трудней:

Венец у Дофина над головой

Из серебра был или золотой?

Из драгоценных сделан ли камней?

Насколько ярким блеском он блистал?

На запах был каким его металл?

Когда касалась поцелуем она золота,

То было ли при этом чувство холода?

Советник трибунала Лафонтен

Спросил ее:

ЛАФОНТЕН

Раз вы попали в плен,

Не значит ли, что Богом вы отвергнуты?

ЖАННА

Раз лучше Господу, что я теперь в плену,

Смиренно Волю я Его приму.

Все, что Всевышнему угодно, – верно то.

Ведь участь нашу Небеса решают.

ЛАФОНТЕН

Они оставили в беде вас и печали.

Вы их не слышите, святые замолчали?

ЖАННА

Они меня как прежде утешают.

ЛАФОНТЕН

Покинули тайком вы отчий дом

Без позволения родителей своих,

По воле демонов и Голосов их злых.

ЖАННА

Родителей я слушалась во всем

И не послушалась их только я в одном,

На что не нужно разрешенья их.

ЛАФОНТЕН

Вы говорили, Жанна, разным людям,

Что Дочерью вас называют Божьей

Святые ваши Голоса.

ЖАННА

Не ложь я

Им говорила.

ЛАФОНТЕН

Может быть, орудием

Вы стали демонов, а имя Дочери

Иисуса нашего Спасителя Христа

Вы с наглостью открытой опорочили

И ваши лгут бесстыжие уста?

Отец ваш – дьявол, братья ваши – черти.

ЖАННА

Словам не верите – моим делам поверьте!

ЛАФОНТЕН

С делами тоже обстоит нечисто.

Ведь вы затеяли самоубийство.

Как расценить из башни ваш прыжок?

И после Бога ваш язык хулил,

Что смерти не дал Он и вашу жизнь продлил.

ЖАННА

Бежать хотела я – ведь страх всю кровь мне сжег.

Угроза плена становилась ближе.

ЛАФОНТЕН

Атаковали стены вы Парижа

В День Рождества Марии нашей Девы,

Не опасаясь раскаленных углей гнева

С Небес на голову свою: ваш нрав бесстыжий!

О чем вы просите у ваших Голосов?

ЖАННА

Чтоб мне освободиться от оков,

Не чувствовать тяжелого их груза,

И чтобы помогал Господь французам,

И сохранил свободу городов,

И о душе – чтоб душу спас мою.

ЛАФОНТЕН

А вы уверены, что будете в Раю?

ЖАННА

Они сказали так. В их слово верю твердо.

ЛАФОНТЕН

Звучит самонадеянно и гордо.

Гордыней Люцифер себя обрек

На гибель в море огненном – геенне.

ЖАННА

Я чистоты обет дала, а в ней спасенье,

Я верю: девственность – спасения залог.

ЛАФОНТЕН

В плену у вас Франкэ был из Арраса,

И право он имел на выкуп свой,