Александр Радищев - Песнь историческая

Во мятежном сердце Рима.

И се муж, кровей столь жаждущ,

Погубитель граждан, войнов,

Грады, селы испровергший,

Наносивший смертны раны

Во сердцах семейств толиких,

Возгнушался своей властью

И дерзнул сойти с престола.

Он конец своея жизни

Провел мирно и в утехах

Сладострастья, неги, хмеля.

О властители народов!..

Или паче, сердца смертных

О загадка, нерешима

Ниже Сфинксу! Будто только

Всевластителю угодно

Было кровию упиться

И возлечь на ложе мирно,

Среди Вакха, мусс и Лелы.

Истина непостижима,

Но то истина, что может

Во душе, к любленью нежной

При вождении рассудка,

Привитать и люто зверство.

Где ты, Рим, где ты, отчизна

Простоты, смиренья, чести!

Добродетели опоры,

Потрясенные страстями,

Утопилися в ассийской

Роскоши; но се явленье,

Удивления достойно

Всех веков, всея вселенной:

Муж богатства неисчетна,

Пышностию превзошедший,

Роскошью и велелепьем

Всех царей роскошна Встока,

И среди распутства, буйства,

Наглостей, презренья явна

Добродетели, законов,

Возмужался, явил свету

Сердце чистое и разум,

Всей изящностью украшен.

Воин храбрый и вождь мудрый,

Гражданин среди разврата;

Ненавистник ухищрений,

Скопов, козней, заговоров;

Не алкая властолюбьем,

Победитель Мифридата

Торжеством шел в Капитольи.

Сердце, руки непорочны,

Судия всегда правдивый,

Истина из уст нельстивых

Лукулла роскошна, пышна

Исходила непорочна.

Сын, отец и брат он нежный,

Господь щедрый, друг несчастных,

Он бы мог стать всех превыше,

Кесаря или Помпея,

Но иль мало он отважен,

Иль не дерзок, иль почтил он

Мир, покой средь мусс и неги.

Марий, проложив кровавый

Путь ко власти высшей в Риме,

Сулла, воинов купивши,

Показали, что возможно

Силой царствовати в Риме;

Рим, владыко всех народов,

Уж настала та минута,

Что ты выю свою горду

Под ярем насильства склонишь.

Если муж продерзкий, буйный,

Вихрь неистовый страстями,

Смелый ум, отважно сердце,

Сластолюбец, злодей гнусный…

(Зри, ступил, ушел и, в бегстве

Вырвавшись, мечом дерзает…

Но, сражен, он, озираясь,

Грозит взором и скрежещет

Во отмщение зубами) —

Если вольность Катилина

Не возможет испровергнуть,

То, спасенный Цицероном,

В мрежи ты падешь Помпея.

Властолюбец, не терпевший

Себе равного во Риме,

Жажду царствия прикрывши

Добродетельной личиной,

Он умеренности видом

Привлекал сердца и души;

Торжества исторгши почесть,

Еще юн, не хотел больше,

Чтоб его затмил кто в Риме:

Победитель и во власти

В Рим вступает гражданином,

Но он хитростью то будет,

Чего силой не желает.

Его честь и добродетель

На лице токмо сияли,

Но душа была бесстыдна.

Расширитель он пределов

Рима Ассии до сердца,

Он неистово гордился,

Презрил Юлия, вещая:

«Я воздвигну легионы,

Ударяя ногой в землю».

Во Фарсальских он долинах

Испытал превратность счастья,

И предательной десницы

Стал он жертвою плачевной.

Тако зданье, соруженно

Хитростью и расточеньем,

Властию, умом, стрясется

И падет единым махом,

Коль найдет во преткновенье

Буйнее себя и дерзче.

Се возник тот муж предивный,

Удивленье веков поздных,

В юности распутен, жаждущ

Лишь веселья и утехи,

Дорогими ароматы

Нося кудри умащенны

И рача лишь о наряде, —

Сей вознесся, да преломит

Твердый щит свободы Рима,

Но в котором еще Сулла

Марьев многих прорицает.

Юлий встал – и всё поникло.

Ах! что может стать противу,

Когда Юлий в селе малом

Первым быть желает лучше,

Нежели вторым во Риме?

Алчба власти необъятна,

Совождаема рассудком

Твердым, быстрым, и глубокий

Ум блестящий, и украшен

Всей учености цветами.

Слово нежно и приятно,

Но и сильно, пылко, стройно,

Убеждать равно удобно

Душу, сердце жены, война.

Предприимчив, смел, отважен,

Жив, де́ятелен; чудесны

Он намеренья родивши,

Исполнял их устремленно;

Храбр и мужествен в сраженьи,

Мудр, разумен он в советах,

Милосерд, прощать обиды

Он готов всегда злодеям.

Как возможно, чтобы вольность

Устоять могла, шатнувшись,

Против Юлья? Муж чудесный,

Он все качества изящны

Ссредоточил, недостатка

Ни едина не имевши,

Но пороков тьму; рожденный

К управленью, где бы ни был,

Победитель был бы тамо,