Александр Радищев: Песнь историческая

Всё на жертву приносили,

Самую забыв природу.

Манлий сына осуждает

Вкусить смерть, да подчиненность

В войске будет сохраненна;

Деций, видя робость в войске,

Дав себя в обет подземным

Богам, ринулся с размаху

Во врагов, – погиб, но славно,

Бодрость в души влиял римлян

И доставил им победу.

Се твой сын, тебя достойный,

Уподобясь тебе в славе,

То ж творит и погибает.

Се и вы предстали взорам,

О презрители богатства.

О ты, Курий! что вещавший

Ко самнитам, приносящим

Злато: «Лучше я желаю

Повелитель быть над теми,

Кто имеет много злата,

Нежели иметь сам злато».

Ах! возможно ль его блеском

Льстить того, кого, пришедши

На прошение, посланцы

Целого народа видят

На древянном блюде яствы

Поядающа. – Явился

Муж, презритель сребра, злата,

Добродетельный Фабриций;

Удивленье врагов Рима,

Ты достойный был воссести

И в том граде и в том сонме,

Где Киней, дивяся, мудрый:

«Рим, – вещает, – есть храм божий,

А сенат – царей собранье».

Пирр, со златом посрамленный,

Не возмогши добродетель

Повредить твою, рек тако:

«Нет, удобнее возможно

Совратить с теченья солнце,

Нежели со стези правды,

Добродетели и чести

Совратить тебя, Фабриций».

Кто сей зрится весь покрытый

Ранами, муж строга вида?..

Регул, зная пытки, муки,

Что его ждут во Карфаге:

«Вам война, не мир довлеет,

О сенат, о народ римский!» —

И кровавая пал жертва

Он совета сего мудра.

Но возник тебе на гибель

Ганнибал, сей муж предивный,

Коим Рим едва не свержен

Во полете своей славы,

Если б зависть не претила

Во парении ирою.

Фабий медленностью мудрой

Если б бег твой не умерил,

То, поверженный во прахе,

Во развалинах дымился б

Рим, глава земного круга;

Там бы зрелися потомки

Тех мужей, достойных неба,

В поругании злосрамном;

На том месте, где венчались

Славою их предки дивны,

Не воссели б в славе, в блеске

На престоле всего мира.

Ганнибал, ирой премудрый,

Что тебе противустанет?

Коль природа не возможет

Во походе твоем дивном

Положить тебе преграды,

Воздвигая верхи льдяны

Выше облак, грома, молний;

Коль струя шумящей Роны,

Эридан или потоки,

Звонкошумно ниц звенящи

С верхних Альп на камни строги,

Заградить твой путь не могут,

То Требия, Тразимена

Суть лишь следствия неложны

Твоих мудрых начертаний.

Но се Фабий, скала тверда,

Где твое стремленье буйно

Заградилось и препято.

Ах! тобою Рим спасенный

Чуть не зрел свою погибель

В Каннах, как Варрон надменный,

Сей клеврет безумный Павла,

Падшего в спасенье Рима

С воинами, что умели

Жизнь скончати за отчизну, —

Безрассудный вождь, возмнивший

Состязаться с Ганнибалом.

Уж молва трубою громкой

Возвещает гибель Рима;

Но напасть его спасенье

Устрояет средь развалин;

Он воздвиг свой верх ужасный

Бедства край, всех восторгало

Мужество вновь возродилось;

Рим спасен, и что возможет

Ганнибал един пред Римом?

Его счастье отлетело

Перед юным Сципионом.

Победитель Ганнибала

Видел зависть, видел злобу,

Устремленную на славу

Его подвигов великих;

Обвинен перед народом,

Добродетельный муж, твердый,

Над врагами Рима скажет

Свои славные победы,

И, клевет всех в посрамленье:

«Народ римский! – он воскликнет. —

В сей, в сей день блаженный, с вами

Победил я Ганнибала;

Отдадим хвалу всевышним», —

И, се паки торжествующ,

Всем народом провождаем,

В Капитолью он восходит,

Оставляя площадь римску

С клеветой, в стыде шипящей.

Славы, имени преемник

Сципионов, разрушитель

Состязательницы Рима…

Ах! се ль слава, се ль иройство? —

Разрушать единым мигом,

Что столетия создали!

Вопль и крик и скрежетанье

Умирающих булатом

Победителя во гневе…

Пламя, всюду разлиянно,

Как река, сломив оплоты…

Плод изящности – в обломках…

Разума твореньи – в щепках…

И грабеж, насильство, наглость,

Все неистовства, все зверства, —

Со бесчувственностью стали

Слышать визг и корчи смерти —

Се иройство, слава! – можно ль

Сердцу, чувствовать обыкшу,

И уму, судить умевшу,

Поступить на таковая?

Нет, рассудок претит мыслить,

Что Эмилия сын славный,

Лелья друг, и друг Полибья,

И любитель муз Эллады,

Мог решить погибель зверску

Пышной, гордыя Карфаги.