Владимир Раевский - Стихотворения (Лирика декабристов)

Гонений, нищеты к погибели идет?

Почто безвременно смерть лютая сечет

Жизнь юноши среди любви очарованья?

Почто разврат, корысть, тиранство ставят трон

На гибели добра, невинности, покою?

Почто несчастных жертв струится кровь рекою

И сирых и вдовиц не умолкает стон?

Убийца покровен правительства рукою,

И суеверие, омывшися в крови,

Безвинного на казнь кровавою стезею

Влечет, читая гимн смиренью и любви! . .

Землетрясения, убийства и пожары,

Болезни, нищету и язвы лютой кары

Кто в мире произвесть устроенном возмог?

Ужель творец добра, ужели сильный бог? ..

Но тщетно я стремлюсь постигнуть сокровенье;

Завесу мрачную встречаю пред собой

И жду минуты роковой,

Когда откроется мрак тайный заблужденья. . .

Никто не вразумит, что нас за гробом ждет,

Мудрец с унынием зрит в будущем истленье,

Злодей со трепетом нетление зовет;

Бессмертие души есть страх для преступленья,

Измерить таинства и Сильного закон

Не тщетно ль человек в безумии стремится?

Круг жизни временной мгновенно совершится.

Там! - благо верное, а здесь - минутный сон.

Вторая половина

1810-х годов

ЭЛЕГИЯ II

Шумит осенний ветр, долины опустели.

Унынье тайное встречает смутный взор:

Луга зеленые, дубравы пожелтели;

Склонясь под бурями, скрипит столетний бор!

В ущелье гор гигант полночный ополчился,

И в воды пал с высот огнекрылатый змий. . .

И вид гармонии чудесной пременился

В нестройство зримое враждующих стихий.

С порывом в берега гранитные плескает

Свирепый океан пенистою волной!

Бездонной пропастью воздушна хлябь зияет.

День смежен с вечностью, а свет его - со тьмой! . .

Таков движений ход, таков закон природы. . .

О смертный! Ты ль дерзнул роптать на промысл твой?

Могущество ума, дух сильный, дар свободы

Не высят ли тебя превыше тьмы земной? . .

Скажи, не ты ль дерзнул проникнуть сокровенье,

И Прометеев огнь предерзостно возжечь?

Измерить разумом миров круговращенье

И силу дивную и огнь громов пресечь?

По влаге гибельной открыть пути несчетны,

В пространстве целого атом едва приметный,

Взор к солнцу устремя, в эфире воспарить?

И искру божества возжечь уразуменьем

До сил единого, до зодчего миров?

О, сколь твой дух велик минутным появленьем!

Твой век есть миг, но миг приметен в тьме веков;

Твой глас струнами лир народам передастся

И творческой рукой их мрак преобразит.

Светильник возгорит! . . гармония раздастся! . .

И в будущих веках звук стройный отразит! . .

Но кто сей человек, не духом возвышенный,

Но властью грозною народа облечен?

Зачем в его руках сей пламенник возженный,

Зачем он стражею тройною окружен? . .

Отец своих сынов не может устрашиться.. .

Иль жертв рыдающих тирану страшен вид?

Призрак отмщения в душе его Гнездится,

Тогда как рабства цепь народ слепой теснит.

Так раболепствуйте: то участь униженных!

Природы смутен взор, она и вам есть мать;

Чего вы ищете средь братии убиенных?

Почто дерзаете в безумии роптать

На провидение, на зло и трон порока? . .

Жизнь ваша - слепота; а смерть - забвенья миг;

И к цели слабых душ ничтожеству дорога. . .

Свирепствуй, грозный день! . . Да страшною грозою

Промчится не в возврат невинных скорбь и стон,

Да адские дела померкнут адской тьмою...

И в бездну упадет железной злобы трон!

Да яростью стихий минутное нестройство

Устройство вечное и радость возродит! ..

Врата отверзнутся свободы и спокойства

И добродетели луч ясный возблестит! . .

Вторая половина

1810-х годов.

СМЕЮСЬ И ПЛАЧУ

(Подражание Вольтеру)

Смотря на глупости, коварство, хитрость, лесть,

Смотря, как смертные с холодною душою

Друг друга режут, жгут и кровь течет рекою

За громкозвучну честь!

Смотря, как визири, пошевеля усами,

Простого спагиса, но подлого душой,

Вдруг делают пашой,

Дают луну, бунчук и править областями;

Как знатный вертопрах, бездушный пустослов,

Ивана a rebours 1) с Семеном гнет на двойку

Иль бедных поселян, отнявши у отцов,

Меняет на скворца, на пуделя иль сойку

И правом знатности везде уважен он!..

Как лицемер, ханжа, презря святой закон,

В разврате поседев, гарем по праву власти

Творит из слабых жертв его презренной страсти,

Когда невинных стон волнует грудь мою,

Я слезы лью!

Но если на меня фортуна улыбнется

И если, как сатрап персидский на коврах,