Василий Бетаки - Просто сад

С сегодняшним никак – ведь силуэт иной,

Так может ли совпасть он с теми, что когда-то...

На черно-белой, глянцевой, на озорной...

Да, пазлы не сложить. И толпы силуэтов

Сместились, спятили, полезли в облака:

Неузнаваема игра теней и света,

Где ж «строгий стройный вид»?

Вот разве что река

Останется собой – исчезнет только пена,

Что тает вон на тех ступеньках над водой...

А волны всё спешат, крутясь, как вальс Шопена,

Как тени жёлтых стен, как Летний, молодой

Сад...

Как те улицы, Да, им вернули имя,

Но кто тебе теперь докажет, что дома

На самом деле были именно такими,

Что их цвета... И что не ты сошёл с ума?

Что после тех двухкратных переименований

Осталась та же суть?

Не принимай всерьёз

Карикатурный вид «правительственных зданий»,

И вместо тополей нелепый ряд берёз...

Подробности долой! Ведь всё, что облетело:

Лепнина и года – касается не нас,

И лица с этих фоток, рваных, пожелтелых

Давно совсем не те, не здесь и не сейчас...

Понять попробуй сам, что мысль крутя задаром,

Ты просто совместить пытался с дымом дым...

И что нелепость вся не в том, что стал ты старым

А в том, что всё равно остался молодым.

         17 мая 2012

      * * *

       Александру Бирштейну

             «...Мой полинялый балаган...»

                    А. Блок

И дождик. И жёлтые фары горят,

И снова спектакль окончен.

Мой кукольный, мой несерьёзный театр

Таскает потёртый фургончик.

Когда по асфальту, когда по пустой

Забытой дорожке булыжной

Под нудный аккомпанемент дождевой

И в толще жары неподвижной.

Пора останавливаться и чинить

Обрывки былых декораций,

Но не потерять путеводную нить

И главное – не запинаться.

А куклы стары. И устала рука,

И вышел из моды актёрский...

Но надо давать представленья, пока

Есть силы и... зрителей горстки.

             2 июня 2012

В ГЛУШИ

         (Чёрный Перигор)

Далеко от Парижа и от блеска Прованса –

Речка. Рощи орешника. Пусто кругом....

А над светлой Луарой дворцы Ренессанса

Вырастают стремительно – гриб за грибом!

На Европу свалился смурной хитроватый

Тот пролог перемен – тот шестнадцатый век

И поэтами, и чудесами богатый,

Сумасшествием войн и разливами рек.

От ножей и от ложек весёлого звона

Трясся пышный Шамбор:

На бескрайнем столе –

Пир горой! Трое суток смеются бессонно

Два Франциска:

Король и шутник мэтр Рабле!

Над размахом Луары дворцы Ренессанса

Так, шутя, вырастают – как гриб за грибом,..

А вот здешней глуши и топор не касался,

Было всё как сегодня, пустынно кругом:

Холм. На нём – стратегическая нелепость –

Разве только строители объяснить бы смогли,

Как в шестнадцатом веке тут выросла крепость,

Распоследняя крепость Французской земли?!

Ну, и кто с кем сражался? Какой обороны

Здесь потребовал, или охраны какой,

Известняк этих стен, где одни лишь вороны

Так ревниво следят, чтоб роскошный покой

Трав, кустов и деревьев никто не нарушил,

Где багульник глухой, да шиповник цветёт...

...

Может, селятся чьи-то бездомные души

В этом богом забытом краю, где-то под

Известковой стеной, по верхам раскрошённой,

На безвестных холмах, словом чёрт знает где,

И не войском, а парой кафе осаждённой –

Слышен звон не мечей, алебард и тэ. дэ. –

Вроде, вилки с ножами звенят деловито?

Или эхо – вперёд на полтысячи лет?

Где-то что-то разбито, а что-то забыто,

Время в травах затеряно... Ну и – привет!,

Ведь в начале звенящего зеленью лета –

Тут не вилки звучат, а сама тишина...

И поныне над речкой, в молчанье рассвета

Только фыркающая лошадь, как эхо, слышна...

         2 июня 2012

      * * *

Пешком по леcу – на скорости хоть до нашей эры,

Хоть восемнадцатого века:

Вот и кажется огромным этот квадрат,

В котором поместились три деревни

Ручей, бегущий в невидимую реку,

Да пара церквей...

И тишину усиливают то

Голоса лягушек, то звоны цикад.

Как в лесу уместилась в какие-то три часа

Бесконечность разных пейзажей?

На таком-то малом пространстве?

Где шаги предлагают много больше картин, чем конь или велосипед?

А уж если глядишь с самолёта взлетающего – то странно даже:

Точка «А», точка «Б», а между ними и вовсе ничего нет!

Так, вместился бал Воланда