Фердинанд Фингер - Любовь и жизнь, похожие на сон

Жене

Соловьиная трель над рекою

Растревожила душу мою.

Этой ранней весенней порою

Я в душевном волненье не сплю.

Я не сплю, за речною косою

Уж взошла сторожиха-луна.

Тишина над родной стороною,

На подворье твоем тишина.

Хорошо бы, как в старом сказанье,

Превратиться мне вдруг в соловья,

И с реки в тишине полуранья

Песню счастья пропеть для тебя.

Ветерком, как в том старом сказанье,

Мне в окошко твое залететь.

И к губам осторожным касаньем

Прикоснуться и локон задеть.

Из туманных неведомых далей

Прилетит эта песня моя,

И тебя от сует охраняя,

Соловьем пропоет для тебя.

Я жду, как в первый раз, Весну,

Я жду прилета птичьей стаи,

Когда деревья все в цвету,

В бездонном небе утопают.

В весенних запахах, голубизне

Над нами голуби кружатся,

Из журавлиной стаи мне

Курлыканье вот-вот раздастся.

И в той чарующей Весне,

С вишневым цветом в месяц мая,

В воспоминаниях к тебе

Стремлюсь душою, дорогая.

Когда-нибудь я встречусь с мамой,

В ошибках горьких я раскаяться смогу,

И на коленях перед ней в туманах,

Я у нее прощенье испрошу.

Так жди меня – я так желаю

Услышать от тебя любви слова,

Ту сказку светлую, которую не забываю.

Ту, что в далеком детстве слышал от тебя.

А срок придет – я буду рядышком с тобою.

Разлуки там не будет, знаю впереди,

Вернется «блудный сын» с седою головою

И маленьким дитем прильнет к твоей груди.

Раздался выстрел, сердце опалив,

Вдруг пуля ревности в него попала,

Проверил, кто стрелял, я жив или не жив,

Вот этого мне только не хватало.

Я жив, и буду жить ему назло,

Подранком полечу я в лебединой стае,

Пусть думает, что очень повезло,

Потом за мною выстрел – точно знаю.

«Долг – платежом», когда он прозвучит,

Проверю, жив иль умер от напасти,

Я буду рад тому, что не убит,

Теперь мы братья по несчастью.

Тебе, красавица, готов я услужить,

Такой совет даю вдогонку,

Других ты можешь ревностью убить,

А от меня скорее отойди в сторонку.

Ну, что сказать о женском поведенье,

В которое фотону [3] вход закрыт давно,

Необъяснимо, непонятно, словно привиденье,

Оно, как ускользающее «нейтрино». [4]

Ну, нету логики, есть взрыв гормонов,

И, кажется, десяток раз на дню

Все эти атомы, нейроны, позитроны

Пребольно разбиваются о голову мою.

Необъяснимо, как из этого столпотворенья

Господь создал невиданную красоту,

Оно являет нам прекрасные мгновенья,

Даря любовь и страсти наяву.

С души снимая проржавелые оковы,

Пусть нас терзают много лет подряд,

Не разрушая нашей жизненной основы,

Как мы хотим, пусть жить нам разрешат.

И страсти, сделанные из своих гормонов,

В неделю пару раз преподнесут,

За это будем перед ними мы в поклоне,

И в женской логике найдем душе уют.

Радость, счастье необыкновенны

В те деньки, что раннею весной,

Голубая неба синь мгновенно

Душу манит вверх голубизной.

Голубиный клекот, воркованье,

Возвращенье стаи лебедей,

Колокольный звон на расстоянье,

В километры слышен для людей.

Наготы своей деревья избегая,

Вдруг оделись в чистый изумруд,

В кронах птицы гнезда затевают,

Зная, что морозы не придут.

И в вечерний сумрак повсеместно

Залетели майские жуки,

А от радости – и это всем известно,

Выползли на волю червяки.

Жизнь на ключ похожа родниковый,

Вот ковром веселым расцвели цветы,

И под небом голубым и вечно новым,

Слышен шум весенней суеты.

Смятение в душе, смятение в крови,