Владимир Высоцкий - Сочинения

А самый главный — сел за стол,
Вздохнул осатанело
И что-то на меня завел,
Похожее на «дело».

Вот в пальцах цепких и худых
Смешно задергался кадык,
Нажали в пах, потом — под дых,
На печень-бедолагу, —
Когда давили под ребро —
Как екнуло мое нутро!
И кровью харкало перо
В невинную бумагу.

В полубреду, в полупылу
Разделся донага, —
В углу готовила иглу
Нестарая карга, —

И от корней волос до пят
По телу ужас плелся:
А вдруг уколом усыпят,
Чтоб сонный раскололся?!

Он, потрудясь над животом,
Сдавил мне череп, а потом
Предплечья мне стянул жгутом
И крови ток прервал, —
Я, было, взвизгнул, но замолк, —
Сухие губы на замок, —
А он кряхтел, кривился, мок,
Писал и ликовал.

Он в раж вошел — знакомый раж, —
Но я как заору:
"Чего строчишь? А ну, покажь
Секретную муру!.."

Подручный — бывший психопат —
Связал мои запястья, —
Тускнели, выложившись в ряд,
Орудия пристрастья.

Я терт и бит, и нравом крут,
Могу — вразнос, могу — враскрут, —
Но тут смирят, но тут уймут —
Я никну и скучаю.

Лежу я, голый как сокол,
А главный — шмыг да шмыг за стол —
Все что-то пишет в протокол,
Хоть я не отвечаю.

Нет, надо силы поберечь,
А то уже устал, —
Ведь скоро пятки будут жечь,
Чтоб я захохотал,

Держусь на нерве, начеку,
Но чувствую отвратно, —
Мне в горло сунули кишку —
Я выплюнул обратно.

Я взят в тиски, я в клещи взят —
По мне елозят, егозят,
Все вызвать, выведать хотят,
Все пробуют на ощупь, —
Тут не пройдут и пять минут,
Как душу вынут, изомнут,
Всю испоганят, изорвут,
Ужмут и прополощут.

"Дыши, дыши поглубже ртом!
Да выдохни, — умрешь!"
"У вас тут выдохни — потом
Навряд ли и вздохнешь!"

Во весь свой пересохший рот
Я скалюсь: "Ну, порядки!
У вас, ребятки, не пройдет
Играть со мною в прятки!"

Убрали свет и дали газ,
Доска какая-то зажглась, —
И гноем брызнуло из глаз,
И булькнула трахея.
Он стервенел, входил в экстаз,
Приволокли зачем-то таз…
Я видел это как-то раз —
Фильм в качестве трофея.

Ко мне заходят со спины
И делают укол…
"Колите, сукины сыны,
Но дайте протокол!"

Я даже на колени встал,
Я к тазу лбом прижался;
Я требовал и угрожал,
Молил и унижался.

Но туже затянули жгут,
Вон вижу я — спиртовку жгут,
Все рыжую чертовку ждут
С волосяным кнутом.
Где-где, а тут свое возьмут!
А я гадаю, старый шут:
Когда же раскаленный прут —
Сейчас или потом?

Шабаш калился и лысел,
Пот лился горячо, —
Раздался звон — и ворон сел
На белое плечо.

И ворон крикнул: «Nеvеrмоrе!» —
Проворен он и прыток, —
Напоминает: прямо в морг
Выходит зал для пыток.

Я слабо поднимаю хвост,
Хотя для них я глуп и прост:
"Эй! За пристрастный ваш допрос
Придется отвечать!
Вы, как вас там по именам, —
Вернулись к старым временам!
Но протокол допроса нам
Обязаны давать!"

И я через плечо кошу
На писанину ту:
"Я это вам не подпишу,
Покуда не прочту!"

Мне чья-то желтая спина
Ответила бесстрастно:
"А ваша подпись не нужна —
Нам без нее все ясно".

"Сестренка, милая, не трусь —
Я не смолчу, я не утрусь,
От протокола отопрусь
При встрече с адвокатом!
Я ничего им не сказал,
Ни на кого не показал, —
Скажите всем, кого я знал:
Я им остался братом!"

Он молвил, подведя черту:
«Читай, мол, и остынь!»
Я впился в писанину ту,
А там — одна латынь…

В глазах — круги, в мозгу — нули, —
Проклятый страх, исчезни:
Они же просто завели
Историю болезни!

На стене висели в рамках бородатые мужчины —
Все в очечках на цепочках, по-народному — в пенсне, —
Все они открыли что-то, все придумали вакцины,
Так что если я не умер — это все по их вине.

Мне сказали: «Вы больны», —
И меня заколотило,
Но сердечное светило
Ухмыльнулось со стены, —

Здесь не камера — палата,
Здесь не нары, а скамья,
Не подследственный, ребята,
А исследуемый я!

И хотя я весь в недугах, мне не страшно почему-то, —
Подмахну давай, не глядя, медицинский протокол!
Мне приятен Склифосовский, основатель института,
Мне знаком товарищ Боткин — он желтуху изобрел.