Юлия Друнина: Стихотворения (1970–1980)

И опять мы поднимаем чарки
За невозвратившихся назад…
Пусть Могила Неизвестной Санитарки
Есть пока лишь в памяти солдат.

Тех солдат, которых выносили
(Помнишь взрывы, деревень костры?)
С поля боя девушки России, —
Где ж Могила Неизвестной Медсестры?

Бывает жизнь забавною
Вначале:
— Ах, первое свиданье!
Первый бал!..—
У юных девушек
Свои печали:
— Не позвонил!
С другою танцевал!

У юных девушек
Свои печали…

Рыдают женщины —
Одни в дому.
Их
«Похоронки» с милыми венчали,
Не в дымке
Молодость их скрылась,
А в дыму —
В дыму войны…
В их душах обожженных
Тоскливый вой сирены
Не затих.
Их никогда не величали
«Жены»
И вдовами
Не называли их:
Невестами
С любимыми расстались,
Чтобы одним
Весь век провековать.
Ссутулясь,
Подбирается к ним
Старость,
И вот уже их величают
«Мать».
Мать —
Но они детишек
Не качали,
Они одни
Встречают Новый год…

А ваши, девочки,
Светлы печали.
Хотя, бывает, плачете ночами.
Клянусь вам —
Все
До свадьбы заживет!
Пусть только вновь
Сирена не взревет,
Пусть не утонут
Города во мгле:
Хватает одиноких
На земле!

В самый грустный
И радостный праздник в году —
В День Победы —
Я к старому другу иду.
Дряхлый лифт
На четвертый вползает с трудом.
Тишиною
Всегда привечал этот дом.
Но сегодня
На всех четырех этажах
Здесь от яростной пляски
Паркеты дрожат.
Смех похож здесь на слезы,
А слезы на смех.
Здесь сегодня
Не выпить с соседями —
Грех…
Открывает мне женщина —
Под пятьдесят.
Две медальки
На праздничной кофте висят,
Те трагичные, горькие —
«За оборону»…
Улыбаясь,
Косы поправляет корону.
Я смотрю на нее:
До сих пор хороша!
Знать, стареть не дает
Молодая душа.
Те медальки —
Не слишком большие награды,
Не прикованы к ним
Восхищенные взгляды.
В делегациях
Нету ее за границей.
Лишь, как прежде,
Ее величают «сестрицей»
Те, которых она волокла
На горбу,
Проклиная судьбу,
Сквозь пожар и пальбу.
— Сколько было
Спасенных тобою в бою?
— Кто считал их тогда
На переднем краю?.. —
Молча пьем за друзей,
Не пришедших назад.
Две, натертые мелом,
Медали горят.
Две медали
На память о черных годах
И об отданных с кровью
Родных городах…

Со слезами девушкам военным
Повторяли мамы, что умней
Им — козявкам — вкалывать три смены,
Чем из боя выносить парней.

Возразить «козявки» не умели,
Да и правда — что ответишь тут?..
Только порыжевшие шинели
До сих пор зачем-то берегут…

Я, наверное, не много стою,
Я, должно быть, мало что могу.
Лишь в душе, как самое святое,
Как шинель, то время берегу.

Был строг безусый батальонный,
Не по-мальчишески суров.
…Ах, как тогда горели клены! —
Не в переносном смысле слов.

Измученный, седой от пыли,
Он к нам, хромая, подошел.
(Мы под Москвой окопы рыли —
Девчонки из столичных школ.)

Сказал впрямую:
— В ротах жарко.
И много раненых…
Так вот —
Необходима санитарка.
Необходима!
Кто пойдет?

И все мы:
— Я! —
Сказали сразу,
Как по команде, в унисон.
…Был строг комбат — студент Иняза,
А тут вдруг улыбнулся он:
— Пожалуй, новым батальоном
Командовать придется мне!

…Ах, как тогда горели клены! —
Как в страшном сне, как в страшном сне!

Нет, это не заслуга,
А удача —
Стать девушке
Солдатом на войне.
Когда б сложилась жизнь моя
Иначе, —
Как в День Победы
Стыдно было б мне!..

С восторгом
Нас, девчонок,
Не встречали:
Нас гнал домой
Охрипший военком.
Так было в сорок первом.
А медали
И прочие регалии —
Потом…

Смотрю назад,
В продымленные дали:
Нет, не заслугой
В тот зловещий год,
А высшим счастьем
Школьницы считали
Возможность умереть
За свой народ.

Я родом не из детства —
Из войны.
И потому, наверное,
Дороже,
Чем ты,
Ценю и счастье тишины,
И каждый новый день,
Что мною прожит.