Александр Розенбаум: Затяжной прыжок (Стихи и песни)

* * *

Кем же был я в жизни другой, мною непознанной: Рощей рябин, вдень золотой облаком розовым? Может, бежал преданным псом рядом со стременем? Или, дрожа, спал под кустом, кем-то потерянный?

Кем стал я, брат, в жизни своей, пока не прожитой? Есть, говорят, среди людей просто прохожие... Есть мудрецы, есть бедняки, добрых не счесть и злых... Кем же стал я, цветом каким в радуге лет твоих?..

* * *

Песня о зависти

Я вышел на тропу войны, Врага известно имя - зависть. Ползет по душам, мысли травит, Переиначивает сны.

Друзья, погубленные ей, Не приходя в себя, скончались, А зависть празднует ночами Победы подлости своей.

Когда весь мир собой очаровал

Волшебный звук изысканных сонат,

Тогда Сальери Моцарту в бокал

Подсыпал яд.

Когда давно, полмира покорив,

Великий Рим вершил свой правый суд,

Тогда кинжалом Цезаря сразил

Коварный Брут.

Я вышел на тропу войны, Мой враг украл у многих разум, Как из оправ крадут алмазы, Лишив бесценное цены.

Не может зависть быть бела, Коль не приносит людям счастья, Она чернеет с каждым часом, С тех пор, как в сердце родилась.

- 12

Остановив созвездия рукой,

Продлив до бесконечности свой век,

С отрубленной седою головой

Пал Улугбек.

Казалось, гладиатор победит,

Не смог Сенат сдержать его атак,

Не силой - был предательством разбит

В бою Спартак.

Я вышел на тропу войны, Врага известно имя - зависть. Ползет по душам, мысли травит, Переиначивает сны.

* * *

Баллада о музах и прокрустовом ложе

И сейчас лежат прокрусты По обочинам искусства, Рвут, ломают кости с хрустом

музам, Обессилевшим в дороге Обрубают руки-ноги, Потому что ложе многим

узко. Чтоб прокрустам было просто, Одного должны быть роста, Подходящего по ГОСТу,

все мы. Чуть длиннее, чуть короче Мало ли, что муза хочет, И молчит Олимп, и боги

немы.

И Талия завалена, и Грациям остаться бы в веках...

Не вынеся позора,

Скончалась Терпсихора

В засаленных прокрустовых руках. Ждут они зимой и летом В ямах, в рытвинах, в кюветах, Коль пошел дорогой этой

в ложе. Как на воинских парадах Сила есть - ума не надо Друг на друга станут все

похожи. И стенают у обочин Сотни тактов, сотни строчек И не савшие короче

мысли. А лиходей со смеха стонет, Поплевав себе в ладони, Потирает их вовек

и присно.

- 13

Эвтерпа муки терпит, и Клио крик тоскливый

душит страх.

Взбирается на сцену

Хромая Мельпомена

С застывшими слезами

на глазах. Как прокрустов одолеть им Не сломаешь обух плетью, В песне строчи нет, в балете

акта. Вопли, ужас, горе, стоны, И взывают к Аполлону Музы ночью, чтобы выжить

как-то.

Эрато виновато, спустившись с ложа, смотрит

на людей.

Не поместились стопы,

И рубят Калиопу

Был сыном ей прославленный Орфей.

* * *

Коротка наша жизнь

Не бойся смерти ты,

коль честен перед жизнью.

Коротка наша жизнь, но бегут друг за другом года, Яркий свет разменяем на вечную темень. Умирает лишь раз человек навсегда, Много раз человек умирает на время.

И не знаю, как кто, я не верю в судеб чудеса, Каждый был в этой шкуре однажды, и вы мне поверьте: Нет страшнее той смерти, которая на полчаса, Потому что глаза не открыть после смерти.

Но придется открыть, и придется смотреть на врачей Тех, кто к совести нам провода подключает. И придется опять позабытые книги прочесть, И придется в замках разрывать паутину ключами.

Полчаса пролетят, как один незамеченный миг, И, как век нескончаемый, день ото сна пробуждения. Много раз умирает лишь тот, кто свой сдавленный крик Не услышал в момент своего возвращения.

Коротка наша жизнь, а все время дела да дела, И вс чаще о ребра стучит заболевшее сердце. Кто пораньше, кто позже, но дайте же мне пожелать Я желаю вам, люди, единственной смерти.

- 14

* * *

Песня о гончаре

Жил старик, колесо крутил, Целый век он кувшин лепил, На ветрах замешивал воздух. И скрипел друг, гончарныйкруг, Тихо пел рано поутру Старый мудрец талым звездам:

"Ты вертись, крутись, мое колесо,

Не нужны мне ни вода, ни песок,

Напоит людей росой мой кувшин,

Мой серебряный кувшин.

Будет легким он, как крик птичьих стай,

И прозрачным, будто горный хрусталь.

Тоньше тонкого листа у осин

Будет лунный мой кувшин". Годы шли, спину сгорбили, Круг скрипел, ветры гордые Затихали в пальцах покорно. И смеясь, а что худого в том, Люд кричал: "Сумасшедший он!" Но в ответ шептал старец вздорный:

"Ты вертись, крутись, мое колесо,