Юджин Ли-Гамильтон - Воображенные сонеты (сборник)

В атаку на небесные редуты
Идут войска — возьмем или умрем…
Жри печень, гриф: прочны титана путы.

Лежать годами в позе мертвеца —
А всё вокруг живет и шевелится;
Лежать и знать, что сохнет поясница,
Что чахнут мышцы локтя и берца;

И знать, что летом не шагнуть с крыльца,
Не насладиться запахом душицы,
Под куполом листвы не развалиться,
Волной речной не освежить лица.

Терпеть, терпеть, когда проглянет иней;
Терпеть, что не увидишь блеск порош
И зимний лес, терзаясь от бессилья,

Где терн зарянка склевывает синий.
Но если, муза, ты ко мне войдешь,
Отчаяние складывает крылья.

Когда б не ты — под ношей апатичной
Тех годовых колец, что, тело сжав,
Ползут по мне — то каждый мой сустав
Раздавлен был бы грудою кирпичной;

Ты есть, и злость удавки параличной —
Удел, что не лютей иных расправ,
Но первородство променял Исав
На порцию похлебки чечевичной.

Был заперт царь без пищи и воды
С глумлением в подземные хоромы
Меж кладов, непригодных для еды;

Вот так моя окружена кровать
Рядами полок, где смеются томы,
Что не могу ни слушать, ни читать.

Я думаю, меня крестили феи,
Исполненные зависти и зла;
И в кубках их плескалась, словно мгла,
Сплошная желчь, проклятием чернея.

«Будь книжником, но не читай трофеи,
Стоящие на полках без числа»;
Недвижность тела мне дана была,
Чтоб я сполна отяготился ею.

Но добрый эльф с сочувствием во взоре
Влил капельку поэзии в питье,
Что горькой желчью пенилось в фарфоре;

За годом год, пока влачу житье,
Та капля золотит и боль, и хвори;
Но — Боже! — как горчит вино мое.

Бессменно я на ложе жалких дрог
Лежу без дум, оцепенелым прахом;
Года ползут подобно черепахам,
И днем и ночью отмеряя срок;

Но вижу в снах, что отступился рок;
Я груз его стряхнул единым махом,
И встать сумел, и зашагал по шляхам,
Свободный, словно в поле ветерок.

Посильна мне ходьба и даже бег;
Могу бродить осенними лугами;
Весною выйти на скалистый брег;

И летом брод нащупывать ногами
В ручье; или стекло замерзших рек,
Коньки надев, исчерчивать кругами.

Глухая боль сжимает сердце дня
С заходом солнца; замелькали тени
Мышей летучих на кустах сирени,
И детская утихла беготня.