Коллектив авторов - Живая вода времени (сборник)

Татьяна остановилась у могилы генерала Орлова. Того самого Орлова, ветерана 1812 года, члена тайного общества. Что-то всегда смущало ее в этом человеке. Может то, что герой оставил декабристов в трудную минуту, оказался беззащитным перед решающим выбором «быть или не быть?» и практически предал идею, друзей. Испугался, самоустранился на минуту, а оказалось – на всю жизнь. Нет, она, наверное, не права, думая так о человеке из прошлого. Но почему она так думает? Кажется, где-то читала. Да нет же – Виталий! Это он ей рассказывал. Горячо, с возмущением говорил об этом поступке, а сам? Что он сделал сегодня? Улизнул, даже не объяснившись, как нашкодивший малец.

Он, наверное, всегда был такой. По-женски ранимый, обижающийся из-за любой мелочи, старался избежать объяснений, а, уходя, осторожно прикрывал дверь. Ну, хоть бы раз хлопнул, ну хоть бы раз по-мужски! Нет, Виталий не боец! Поэтому до седых волос проходил в кандидатах. Боится хотя бы шаг сделать против ветра. И сейчас устал, испугался – его пригрели, похвалили, он и предал! Так проще.

Да хоть бы женщин любил, а то ведь нянька ему нужна, а не женщина. Когда Алешка родился – тоже струхнул, расхныкался – кандидатская трещит, и сбежал. Затих, притулился к первой встречной, и так же безропотно вернулся потом, но ведомый ее рукой. Машка тогда посоветовала Татьяне сплавить на время Алешку к матери, а самой привести в порядок себя и квартиру. Она так и сделала. Пригласила Виталия якобы решить дела с разводом. Он пришел какой-то осторожный, взъерошенный, ставший, казалось, уже чужим. Потом все было по сценарию подруги. Шикарный обед, словно невольная демонстрация стиранных, крахмаленных, отутюженных его рубашек, случайно нахлынувшие воспоминания о первых встречах. Неожиданно за окном полил страшный ливень. Намек, что он может остаться сегодня, и его смешная тогда стеснительной неловкостью, поспешная близость, шутливо навязанная ею.

Татьяна поправила цветы на могильной плите генерала и медленно пошла к выходу. Нужно было еще заехать к маме, до начала концерта повидать Алешку.

Мамы дома не оказалось. Ее встретил в прихожей сын, тоже собиравшийся уходить.

– А, ма! Приехала? Как отдыхалось на югах? Па, как всегда, укатил в «поля»?

– Здравствуй, дорогой! Ой, Алеша, я так соскучилась.

– А я не успел – дел много. Ты извини, мне нужно идти. Ждут.

– Конечно, девушка?

– Да, знаешь, бодрое создание. Мало митингует – это ее главное преимущество. Я тебя, может, познакомлю, если раньше не разбежимся. Ну, я пошел?

– Подожди. Я по тебе соскучилась. Посиди немного со мной. Знаешь, ведь у меня сегодня. Впрочем, иди!

– Ну, счастливо! Позвоню завтра, будешь дома?

Татьяна вышла вслед за сыном.

Прошло только несколько часов, а как все изменилось в ее родной квартире! Тишина повисла в воздухе, пахло нагретым паркетом и чем-то чужим. Было сумрачно, несмотря на всполохи солнца за окном. Татьяну охватил озноб – в ее квартире поселилось одиночество! Она так и не смогла рассказать кому-нибудь о происшедшем, остаток невыговоренности засел занозой в сознании. Да еще Алешка с его резкостью! Два десятка слов сказал, а сколько открытого равнодушия, даже враждебности. И это ее сын!

Спасительно зазвонил телефон. Татьяна поежилась, помедлив, взяла трубку.

– Алло?

– Танюха, я из аэропорта. Сейчас заправлю машину, и к тебе. Ты готова?

– Но Сережа.

– Опять! Все, еду.

В трубке послышались гудки. Вскоре в ванной забарабанил душ. На этот раз он не придал бодрости. Немного гимнастики, чай, и она опять сидела у зеркала. Разбитая, уставшая, сейчас она казалась себе постаревшей, страшно подурневшей. Хотелось плакать. Во рту было невыносимо от горечи, будто накурилась до одури, как когда-то в восемнадцать лет.

Восемнадцать лет! Может, иначе нужно было вести себя тогда? Ведь Сергей ей тоже делал предложение. Он так и не женился! Двадцать лет всюду следует за ней. Ангел-хранитель! Забросил музыку, стал администратором, и ни разу – ни одного упрека, слова, жеста. Всегда приветливо тактичен, даже в друзья не набивался. Что за человек! Сколько раз он выручал ее, успокаивал после неудач, если не мог их отвратить, выполнял ее взбалмошные капризы. Вот и сегодня простил исчезновение, хотя, конечно, у него была куча неприятностей и в «бабках» огромная потеря. Даже выругать не смог, все обратил в шутку. Эх, Сережа, Сережа! – он тоже не боец, быстро от нее отказался. Уступил место по-джентльменски. А нужно ли было? На героев ей не везло.