Генрих Гейне - Стихотворения. Поэмы. Проза

И скачут, и строят гримасы,
С насмешкой робкой глядят,
Свивается в дымку тумана,
Хохочут и в чащу летят.

Во сне я горько плакал:
Мне снилось, что ты умерла.
Проснулся я, и тихо
Слеза за слезой текла.

Во сие я горько плакал:
Мне снилось, я брошен тобой.
Проснулся я и долго
Плакал в тиши ночной.

Во сне я горько плакал:
Мне снилось, ты снова моя.
Проснулся я — и плачу,
Все еще плачу я…

Сырая ночь беззвездна,
Деревья скрипят на ветру.
Я, в плащ закутавшись, еду
Один в глухом бору.

И мчатся мечты предо мною,
Опережают коня, —
Как будто на крыльях воздушных
К любимой уносят меня.

Собаки лают. Привратник
Выходит во двор с фонарем.
Я, шпорами бряцая,
Врываюсь по лесенке в дом.

О, как там тепло и уютно
При ласковом свете свечей!
И я бросаюсь в объятья
Возлюбленной моей…

Свистит осенний ветер,
И дуб говорит седой:
«Куда ты, глупый всадник,
С твоей безумной мечтой?»

Зарыт на перекрестке
Тот, кто покончил с собой.
Печальный грешнолистник
Там вырос голубой.

Стоял я на перекрестке,
Вздыхал я в глуши ночной.
Печальный грешнолистник
Качался под лупой.

Взгляд был окутан мраком,
Рот был залит свинцом —
С окаменелым сердцем
Я спал в гробу глухом.

Как долго был, не знаю,
Я мертвым сном объят,
Проснулся я и слышу —
В мой темный гроб стучат.

«Ты встать не хочешь, Генрих?
К нам вечный день идет,
И вечное блаженство
Для мертвых настает».

Мой друг, я встать не в силах,
Раскрыть не в силах глаз:
Небесный свет от плача
В них навсегда угас.

«Глаза целуя, Генрих,
Я свет дневной верну —
Ты ангелов увидишь
И неба глубину».

Мой друг, я встать не в силах.
Не слышен сердцу зов, —
В него ты нож вонзила
Своих жестоких слов.

«Тихонько к сердцу, Генрих,
Прильнет моя рука,
И кровь не будет литься,
Излечится тоска».

Мой друг, я встать не в силах,
Кровоточит висок, —
Когда тебя утратил,
В тоске я спустил курок.

«К виску больному, Генрих,
Прижму я локон свой,
Очнешься от страданий
Ты с ясной головой».

Она звала так нежно,
Не мог я устоять;
Я захотел подняться,
Навстречу милой встать.

Но вдруг раскрылись раны,
Кровь полилась моя
С неудержимой силой, —
И тут проснулся я.

Дурные, злые песни,
Печали прошлых лет!
Я вас похоронил бы,
Да только гроба нет.

Не спрашивайте, люди,
Что сгинуть в нем могло б,
Но гейдельбергской бочки
Обширней нужен гроб.

Еще нужны носилки,
Но из таких досок,
Что больше моста в Майнце
И вдоль и поперек.

Тогда двенадцать братьев
Зовите из-за гор, —
Тех, что сильней и выше,
Чем кельнский Христофор.

Пусть этот гроб громадный
Закинут с крутизны
В громадную могилу,
В простор морской волны.

А знаете вы, люди,
На что мне гроб такой?
В него любовь и горе
Сложу я на покой.

В этой жизни слишком темной
Светлый образ был со мной;
Светлый образ помутился,
Поглощен я тьмой ночной.

Трусят маленькие дети,
Если их застигнет ночь;
Дети страхи полуночи
Громкой песней гонят прочь.

Так и я, ребенок странный,
Песнь мою пою впотьмах;
Незатейливая песня,
Но зато разгонит страх.

Не знаю, что стало со мною —
Душа моя грустью полна.
Мне все не дает покою
Старинная сказка одна.

День меркнет. Свежеет в долине,
И Рейн дремотой объят.
Лишь на одной вершине
Еще пылает закат.

Там девушка, песнь распевая,
Сидит высоко над водой.
Одежда на ней золотая,
И гребень в руке — золотой.