Генрих Гейне - Стихотворения. Поэмы. Проза

Недвижны в небе звезды, —
Стоят и сквозь века
Друг другу шлют влюбленно
Привет издалека.

И говорят друг с другом
Тем чудным языком,
Что никакому в мире
Лингвисту не знаком.

Но я изучил и запомнил
Его до скончания дней.
Грамматикой мне служило
Лицо ненаглядной моей.

На крыльях песни, подруга,
Со мной умчишься ты
На Ганг, под небо юга,
В чудесный край мечты.

Гам, весь в багряном цвете,
Растет волшебный сад.
Там лотосы в лунном свете
О милой сестрице грустят.

Фиалки смеются лукаво,
И тянутся розы к звездам,
И шепчут душистые травы
Душистую сказку цветам.

Пугливо подходят газели
И слушают шум ветерка,
И волнами еле-еле
Священная плещет река.

Под пальмами вместе с тобою
Я там опущусь на траву,
Предамся любви и покою,
Блаженному сну наяву.

Пугливой лилии страшен
Палящий солнечный зной.
Она, поникнув, дремлет
И ждет прохлады ночной.

Ее любовник — месяц
Красавицу будит от сна,
И лик цветущий и нежный
Ему открывает она,

Сияет и на небо смотрит,
И льет аромат над рекой,
Дрожит, и трепещет, и плачет,
И страстной томится тоской.

Поднявшись над зеркалом Рейна,
Глядится в зыбкий простор
Святыня великого Кельна
Великий старый собор.

И есть в том соборе икона, {10} 10 Стр. 68. И есть в том соборе икона… — запрестольный образ в Кельнском соборе, работы Стефана Лохнера (ок. 1440 г.).
По золоту писанный лик,
Чей кроткий свет благосклонно
В мой мир одичалый проник.

Вкруг девы цветы, херувимы
Парят в золотых небесах,
И явное сходство с любимой
В улыбке, в губах и глазах.

Молва пуста, молва слепа,
И мир вокруг стал косным.
Дитя, не потому ль толпа
Зовет твой характер несносным!

Молва слепа, молва пуста,
Тебя не понимают:
Не знают, как сладки твои уста
И как они жарко пылают.

Ангел мой, я жду ответа,
Может быть, была ты сном,
Одурманившим поэта
Летом в сумраке лесном.

Но лицо, и стан, и ножки,
Этих глаз волшебный свет, —
Нет, такой прелестной крошки
Не создаст вовек поэт.

Змей, драконов безобразных,
Монстров, пышущих огнем,
Вот каких уродов разных
Мы, поэты, создаем.

Но тебя, твой смех прелестный,
Твой лукавый смех — о нет!
Твой, плутовка, взор небесный
Не создаст вовек поэт.

Как из пены волн рожденная,
И прекрасна и пышна,
За другого обрученная,
Дышит прелестью она.

Сердце многотерпеливое!
Не ропщи и не грусти
И безумство торопливое
Бедной женщине прости.

Я не ропщу — пусть сердце и в огне:
Навек погибшая, роптать — не мне!
Как ни сияй в алмазах для очей,
А ни луча во мгле души твоей.

Я это знал: ведь ты же снилась мне!
Я видел ночь души твоей на дне,
Я видел змей в груди твоей больной,
Я видел, как несчастна ты, друг мой.

Да, ты несчастна, — и мой гнев угас.
Мой друг, обоим нам судьба — страдать.
Пока больное сердце бьется в нас,
Мой друг, обоим нам судьба — страдать.

Пусть явный вызов на устах твоих
И взор горит, насмешки не тая,
Пусть гордо грудь трепещет в этот миг, —
Ты все несчастна, как несчастен я.

Улыбка — горем озарится вдруг,
Огонь очей — слеза зальет опять,
В груди надменной — язва тайных мук…
Мой друг, обоим нам судьба — страдать.

Забыла ты навсегда, без возврата,
Что я владел твоим сердцем когда-то,
Прелестней и лживей нет ничего
Сердечка маленького твоего.